Контакты
Карта

XIII век. Русь в эпоху иноземных нашествий.

Во время княжения Всеволода Юрьевича Великого, в самом начале XIII в., в Европе произошел ряд важнейших политических событий, которые в дальнейшем сулили Руси немало тяжких испытаний.

В период временного ослабления Византийской Империи военные отряды католиков-крестоносцев захватили и разграбили весной 1204 г. Константинополь, похитив многие его святыни. В храме Святой Софии они даже разбили на куски алтарный Престол. Патриарх Иоанн Каматер покинул столицу Вселенского Православия как бедный странник, на осле, прикрытый рубищем. Крестоносцы же избрали псевдовизантийского «патриарха» Фому Морозини. Римский Папа Иннокентий III пытался использовать эти печальные для всех православных события. В 1207 г. он обратился с посланием к Русской Церкви, в котором, ссылаясь на то, что в Византии якобы восторжествовала наконец «истинная вера», предлагал Руси перейти в католичество. Но эта попытка подчинить Русь Риму успеха не имела, и митрополиты Киевские продолжали посвящаться у истинных византийцев - в греческой Никее, где в тот период и пребывали православные Патриархи, вплоть до изгнания латинян из Константинополя в 1261 г.

С начала XIII в. с попыткой наступления римокатоликов на восток пришлось столкнуться уже и Русской земле. Постепенное расширение экспансионистской политики католичества у северо-западных границ Руси привело к созданию в Ливонии, в Прибалтике, в 1202 г. полумонашеского, полувоенного Ордена меченосцев, с тех пор представлявшего собой постоянную угрозу Пскову и Новгороду.

Одновременно исподволь начали складываться и политические предпосылки к возможному завоеванию древнерусских княжеств со стороны их юго-восточных границ. В 1206 г. на далеком азиатском востоке, в Монголии, «великим ханом» избрали Чингисхана (ок. 1155-1227), лелеявшего мечту о завоевании всего мира. Русская земля уже вскоре должна была принять удар татаро-монгольских орд.

Незавидное внешнеполитическое положение Руси усугублялось княжескими раздорами, начавшимися после кончины Всеволода Великого. Между князьями в борьбе за власть начались бесконечные столкновения, закончившиеся в 1216 г. братоубийственной битвой на реке Липиде. Войска Ростова, Ярославля, Москвы и Новгорода, предводительствуемые князьями Константином (1185-1218), сыном Всеволода, и Мстиславом Удалым (?-1228), встретились тогда с отрядами Переяславля-Залесского, Юрьева-Польского, Владимира и Суздаля, которые возглавлял второй сын Всеволода - Юрий (Георгий). Победу одержал Константин, и при нем наступило некоторое затишье. Он княжил с 1216 по 1218 г., простив брата Георгия и даже сделав его своим наследником.

Константин был весьма просвещенным и деятельным правителем: он заложил в Ростове новый Успенский собор, а также собрал богатейшую по тому времени библиотеку, которую завещал перед кончиной созданному во Владимире училищу, где детей обучали греческие и русские монахи. В его княжение возникла (в 1213/14 г.) и новая Владимиро-Суздальская епархия. Первым ее епископом стал Симон, один из авторов уже упоминавшегося «Киево-Печерского Патерика». После смерти Константина его престол унаследовал святой благоверный князь Георгий Владимирский (1188-1238), которому суждено было стать одной из первых жертв начавшегося татаро-монгольского нашествия.

Тогда же Мстислав Удалой начал княжить в южном Галиче. Уже вскоре он был вынужден вступить в борьбу с нахлынувшими войсками Чингисхана, но потерпел от него в 1223 г. страшное поражение на реке Калке (около Мариуполя). Три дня Мстислав, укрывшись в приречном военном лагере, отбивался от монгол и затем заключил с ними перемирие. Однако те коварно нарушили его условия и перебили всех русских. Самого Мстислава они раздавили между досками. Все это послужило прологом к ужасному для Руси бедствию - нашествию орд татаро-монгольских завоевателей...

Для Русской земли наступила тяжелая пора. Культурный расцвет страны, особенно Владимирского, Смоленского и Полоцкого княжеств, Новгорода и Пскова, сопутствовавший быстрому и повсеместному духовному просвещению русского народа в XII в., был трагически прерван татаро-монгольским игом. По крайней мере, на несколько последующих десятилетий Русь оказалась ввергнутой в творческую немоту и полный культурный застой.

А ведь совсем еще недавно она представляла собой весьма развитую для той эпохи страну, о которой автор известного «Слова о погибели Русской земли» писал: «О, светло славная и прекрасно украшенная, земля Русская! Многими красотами прославлена ты: озерами многими славишься, реками и источниками местночтимыми, горами крутыми, холмами высокими, дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразными птицами бесчисленными, городами великими, селениями славными, садами монастырскими, храмами Божьими и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими. Всем ты преисполнена, земля Русская, о правоверная вера христианская!»Слово о погибели Русской земли // ПЛДР. XIII век. М., 1981. С. 131. И вот, продолжает «Слово...», в дни Ярослава и брата его Юрия, сыновей Всеволода Большое Гнездо, «обрушилась беда на христиан»Слово о погибели Русской земли // ПЛДР. XIII век. М., 1981. С. 131.. Ослабленная в начале XIII в. междоусобицами Русь политически оказалась совершенно неготовой к противостоянию захватчикам.

В греховных княжеских раздорах, в случавшихся порой их отступлениях от Правды Божией - этого основного завета Святой Руси - и видел тогда русский человек причину погибели родной земли. Как писал в то время тверской летописец: «Междоусобные войны бывают из-за наваждения дьявола ... дьявол радуется жестокому убийству и кровопролитию. А если какая-нибудь земля согрешит, Бог наказывает ее смертью, или голодом, или нашествием поганых, или засухой...»Слово о погибели Русской земли // ПЛДР. XIII век. М., 1981. С. 169. Ему вторит и составитель Лаврентьевской летописи: «Из-за наших грехов и несправедливости великий плач... За умножение беззаконий наших привел на нас Бог поганых, не им покровительствуя, но нас наказывая, чтобы мы воздержались от злых дел. Такими карами казнит нас Бог - нашествием поганых; ведь это бич Его, чтобы мы свернули с нашего дурного пути»Слово о погибели Русской земли // ПЛДР. XIII век. М., 1981. С. 139.. «Нужно нам покаяться, - призывает летописец, - и жить, как велит Бог, Который говорит нам устами пророка: «Обратитесь ко Мне всем вашим сердцем, с постом, и плачем, и стенанием»Иоил. 2, 12.. Если так сделаем, простятся нам все грехи»Слово о погибели Русской земли // ПЛДР. XIII век. С. 169..


Уже в 1237 г. войска нового монгольского хана Батыя подчинили себе Рязанское княжество. На границе погибли вместе с дружиной шесть доблестных рязанских князей; 21 декабря (ст. ст.) оказалась захвачена Рязань - «не осталось в городе ни одного живого ... не было тут ни стонущего, ни плачущего ... все вместе лежали мертвые»Слово о погибели Русской земли // ПЛДР. XIII век. С. 191.. Пали Коломна и Москва, вскоре и Суздаль, а 7-8 февраля (ст. ст.) 1238 г. была сожжена дотла и столица Залесской Руси - Владимир. Множество жителей вместе со святителем Митрофаном (епископ Владимиро-Суздальский и Переяславский с 1227 г.) задохнулись в дыму во владимирском Успенском соборе, подожженном татарами.

Князь Владимирский Георгий удалился с ратью за Волгу, и здесь 4 марта (ст. ст.) в жестокой битве на реке Сити малочисленное русское войско было наголову разбито, и сам Георгий погиб в сражении. Затем в бою вблизи Кашина, в Шеренском лесу, захватили в плен и его племянника, князя Василия (Василько) Ростовского (1208-1238). Татары предложили ему перейти на их сторону, но тот с гневом отверг это; они долго мучили пленника и за бесстрашное исповедание христианской веры умертвили. Оба князя, стали первыми мучениками за Православие в эпоху татаро-монгольского нашествия.

Весь остальной путь Батыя, где бы он ни появлялся, - кровь и огонь. Но русские люди не падали духом - еще существовали Киев и вся Юго-Западная Русская земля. Однако и сюда вскоре пришла погибель. В 1239 г. войска хана взяли южный Переяславль и Чернигов, а в 1240 г. захватили и сожгли Киев. Затем татары покорили Волынь и Галич. Разгром Киева ошеломил русский народ.

Татаро-монгольское иго принесло с собой не только страшное разорение Руси, но и стихию иноверной и иноплеменной власти, темной, лютой и во всем чуждой православному народу, - стихию, постепенно проникавшую в умы и сердца побежденных и вырабатывающую психологию покорности в условиях полной зависимости от «поганых».

И все-таки окончательно извести жизненную силу русского народа варвары не смогли. Со своей национальной катастрофой народ не примирился - скорбел, роптал, плакал и молился, но живого православного духа отнюдь не утратил. Его, как и всегда, укрепляла вера во Христа, любовь к родной земле и память о ее недавнем славном прошлом.

... В 1242 г. Батый основал на берегу Волги (недалеко от нынешней Астрахани) г. Сарай, столицу нового татарского государства - Золотой Орды. В этом же году сюда и прибыли русские князья с изъявлением покорности Батыю. Исконную свою независимость тогда сохранила только Северо-Западная Русь - Новгород и Псков. Попытки захватчиков проникнуть в новгородские пределы и закрепиться там оказались безуспешными. А для Северо-Восточной и Южной Руси началась эпоха татаро-монгольского ига, длившаяся около двух с половиной столетий.

Как пишет М.В. Толстой в своей «Истории Русской Церкви»: «Гибель России совершилась. Князья, которые не жалели отчизны в кровавых междоусобиях, заботясь только о личной прибыли или о первенстве и власти, теперь все поравнялись: все сделались рабами варваров: Исчезла самобытность государства, исчезли начатки просвещения, успехи промышленности и торговли, разрушены города, храмы и обители иноческие. Словом, погибло все земное, все временное, все дела рук человеческих. Уцелело только то, что вечно и неизменно: святая вера Христова, Церковь Православная, которой, по обетованию Спасителя, не одолеет и самый ад. Она одна уцелела между развалинами, горела и не сгорала, подобно купине («ветхозаветному» несгоравшему пламенному кусту как символу Божественного присутствия. - Ю.М.), прохлаждаемая росою Любви Небесной. Она очищалась, как золото в горниле страданий, возвышалась незыблемо, как каменный утес посреди бурь океана. Только на этот утес могла опереться Русь, когда наступил светлый день воскресения ее из могилы!»Толстой М.В. Указ. соч. С. 103.


Поработители Руси поначалу в большинстве своем оставались язычниками, хотя часть чиновников Чингисхана и Батыя были буддистами, магометанами, а некоторые даже «христианами», но не православными, а еретиками-несторианами, называвшимися так-по имени давнего, еще V в., ересиарха НесторияНесторий - основатель секты несториан, известный ересиарх. Происходил из бедного и незнатного рода, попал в монастырь в Антиохии, принял священство. С 429 г. - епископ Цареградский. Утверждал, что Иисус Христос не истинный Бог, а человек, сын Иосифа и Марии, удостоенный за святость жизни особенной благодати Божией и спасающий нас не Искупительной смертью, а наставлением и примером жизни. Был отлучен от Церкви на III Вселенском Соборе в 431 г., опровергнутый святым Кириллом Александрийским. Умер в Фиваиде в 436 г. Его учение, развитое в школах Эдессы и Низибии, утвердилось у несториан. - Ред.. Преследуя в первую очередь чисто грабительские цели и накладывая порой непомерную дань на захваченные земли, татаро-монголы, однако, понимали всю выгоду того, чтобы среди полоненных народов сохранялось относительно мирное настроение. Поэтому они, особенно до первой половины XIV в., когда официальной родовой религией ханов уже окончательно стал ислам, не преследовали никого за ту или иную веру, а, например, Русскую Церковь даже полностью освободили от уплаты дани. Их веротерпимость основывалась на монгольской «Ясе», или «Книге запретов», - своде законов Чингисхана, где утверждались уважение и равноправие всех религий. Но в силу давних монгольских обычаев от всех, посещавших Орду, в том числе и от русских князей, требовалось совершение некоторых обрядов: «прохождение через огонь» для «очищения» перед встречей с ханом, поклонение солнцу и ханским могилам и др.

По свидетельству одного христианина, прослужившего у монголов 17 лет, например, хан Кублай (1260-1292) проявлял полную индифферентность по отношению к любым религиям, поклоняясь в дни праздников святыням и христиан, и сарацын, и иудеев, и язычников. Поэтому предполагалось, что и православные князья, как пишет епископ Макарий (Булгаков) в своей «Истории Русской Церкви», «нимало не отрекаясь от своей веры, могут выражать уважение к вере, содержимой ханом, через выполнение ее обрядов, хотя, по понятиям христианским, поклонение ложным богам есть уже измена Богу истинному, и христианин должен скорее потерпеть смерть за веру свою, нежели выполнять обряды богослужения языческого»Цит. по: Тальберг Н.Д. История Русской Церкви. Т. 1. М., 1994. С. 84-85..

И действительно, русские князья-исповедники твердо хранили православную веру. В 1245 г. мученически окончил жизнь отказавшись подчиниться монгольскому суеверному обычаю «пройти через огонь» святой князь Михаил Черниговский; вместе с ним погиб и боярин его, святой Феодор. Позднее, в 1270 г., по приказу хана Менгу-Темура замучили в страшных пытках, постепенно разрезая на части, рязанского князя святого Романа Ольговича, с которого к тому же сначала содрали кожу; голову его после казни надели на копье.

К сожалению, с наступлением татарского ига княжеские междоусобицы не прекратились. При этом князья, в первую очередь Москвы и Твери, начавшие борьбу за политическое господство на Руси, даже под пятой общего врага нередко пользовались услугами ханов и их ставленников для взаимного уничтожения. Так, в 1319 г. с их позволения князь Московский Юрий Данилович убил святого благоверного князя Михаила Тверского. В свою очередь, Юрий был убит в Орде в 1324 г. сыном Михаила, Димитрием, после чего хан Узбек, посчитав это за самоуправство, приказал казнить и последнего. Цепь подобных убийств не прекращалась и далее. Татары умело пользовались княжескими раздорами, бесконечно ослаблявшими Русскую землю.

Конечно же, проявлявшееся порой нравственное одичание, неизбежно сопутствовавшее всем этим кровавым деяниям, постепенно искажало и затемняло прежний, еще недавно, благодаря Крещению, исполненный внутренней чистоты духовный облик русского народа. Но и тогда образ чаемой Святой Руси, как неизменного жизненного идеала полуземной, полунебесной Родины, не умирал в народной душе. Православная вера оставалась хранительницей религиозного национального самосознания, рождая все новые и новые поколения мучеников, благочестивых иерархов, преподобных иноков.

Даже и в это тяжелое время сонм русских святых пополнился, например, такими подвижницами, как дочь Михаила Черниговского преподобная Евфросиния Суздальская (+ l250), как святая благоверная княгиня Анна Кашинская (+ 1338), супруга Михаила Тверского, и такими праведниками, как святой благоверный князь Роман Угличский (+ l285), святой Феодор (+ 1299), князь Ярославский и Смоленский и его сыновья, святые Давид и Константин (+ 1321).

Среди выдающихся церковных деятелей этого периода следует назвать и некоторых святителей; к числу наиболее известных из них можно отнести: епископа Владимирского Серапиона (+ 1275) - автора известных «Слов», исполненных призывов к борьбе с различными суевериями и к общенародному покаянию как нравственному залогу освобождения Руси от татарского ига, святого епископа Ростовского Игнатия (+ 1288), святого епископа Рязанского Василия (+ 1295) и святого архиепископа Новгородского Феоктиста (+ 1310).


Во второй половине XIII в. в далеком новгородском Устюге особыми чудесами прославился Христа ради юродивый, святой блаженный Прокопий (+ 1303); Он избрал для себя самый трудный путь духовного подвижничества, став одним из первых юродивых на Руси. Прокопий обычно молился на камне на берегу реки Сухоны за всех проплывавших мимо него. Как рассказывается в его «житии», молитва чудотворца спасла Устюг от падения «града раскаленных камней». На иконах блаженный часто изображается с тремя кочергами, ибо народом было замечено, что, когда он носил их вверх головами, в тот год бывал хороший урожай, когда же оборачивал их головами вниз, бывал недостаток во всем. Прокопий особенно любил молиться в местном соборе перед чудотворным образом «Благовещения Пресвятой Богородицы» (кон. XII - нач. XIII в.), или так называемого «Благовещения Устюжского». Икону затем перевезли в Новгород, а оттуда позднее, уже при Царе Иоанне Грозном, перенесли в Москву. Именно эту икону, хранящуюся ныне в Третьяковской галерее, народная память и связывает с блаженным Прокопием Устюжским.


Нужно отметить, что иконы Спасителя, Божией Матери, святых, все более распространявшиеся на Руси, постепенно становятся неотъемлемой частью религиозной жизни народа. Многие из этих икон - чудотворные, что неоднократно свидетельствовалось летописными сказаниями. В наступившую тяжкую годину бедствий духовному укреплению Русской земли способствовали уже упоминавшаяся «Владимирская» икона Пресвятой Богородицы и прославившиеся несколько позднее новоявленные Богородичные иконы - «Феодоровская-Костромская» (известна с 1239 г.) и «Толгская-Ярославская» (обретена около 1314 г.). Благодатная сила, исходившая от этих священных образов, укрепляла и восполняла энергию народного противостояния стихии зла и насилия. Согласно сказанию о «Феодоровской» иконе, именно ее «заступлению» костромичи были обязаны своим спасением в 1260 г. от очередного татарского нашествия.

Сознание постоянной живой связи мира земного, «дольнего», с миром небесным, «горним», всегда отличало русского человека. Недаром Русь воспринималась им как земля Богородицы, покровительствуемая Ею вместе с местными национальными святыми. Среди них русские князья особенно живо ощущали небесную защиту, оказываемую им благоверными князьями-страстотерпцами Борисом и Глебом. К их молитвенной помощи, «имеяше к ним веру велику», прибегал и такой прославленный полководец и мудрый государственный деятель, как святой благоверный князь Александр Невский (1220-1263), сын князя Ярослава Всеволодовича.

Князь Александр явился защитником северо-западных рубежей Руси, будучи по решению веча призван из Переяславля-Залесского княжить в Великом Новгороде, ожидавшем нападения шведов.

Еще ранее немецкий Ливонский орден меченосцев захватил часть поселений, принадлежавших полоцким князьям (в том числе Кукейнос и Герсику - на территории современной Латвии), а в 1224 г. немцы взяли приступом русский городок Юрьев (ныне г. Тарту в Эстонии), основанный на западном берегу Чудского озера еще Ярославом Мудрым.

В 1240 г. в реку Неву, к устью ее притока Ижоры, двинулись ладьи другого врага Руси - шведского короля, чьи войска во главе с военачальником Биргером намеревались захватить крепость Ладогу, а затем и Новгород. Князь Александр прибыл со своей дружиной к Неве, где 15(28) июля, в день памяти святого равноапостольного князя Владимира, и состоялась битва.

Как повествуется в «житии» Александра, его перед сражением встретил старейшина здешних финнов-ижорцев, ревностный христианин Пелугий (или Пелгусий), в крещении Филипп, «чтобы рассказать ему о станах врагов» и о чудном своем видении. «Стоял он, - пишет автор «жития», - на берегу моря ... и провел всю ночь без сна. Когда же начало всходить солнце, он услышал шум сильный на море и увидел один насад (ладью, - Ю.М.), плывущий по морю, и стоящих посреди насада святых мучеников Бориса и Глеба в красных одеждах, держащих руки на плечах друг друга. Гребцы же сидели, словно мглою одетые. Произнес Борис: «Брат Глеб, вели грести, да поможем сроднику своему князю Александру». Увидев такое видение и услышав эти слова мучеников, Пелугий стоял трепетен, пока насад не скрылся с глаз его»Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра // ПЛДР. XIII век. С. 431.. Духовно укрепленный услышанным, Александр ударил на врага, и к ночи сражение завершилось полным разгромом шведов. Остатки их бежали; сам Александр ранил Биргера: «... възложи печать на лице острымъ своимъ копиемъ»Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра // ПЛДР. XIII век. С. 430.. Слава этой победы и принесла князю прозвание «Невский».

Разбив шведов, Александр вернулся в Переяславль-Залесский, но вскоре ему пришлось оставить начатое здесь строительство монастыря в честь святого мученика Александра и вступить в борьбу с немецким Ливонским орденом, захватившим при помощи изменника Твердислава Псков. Князь освободил этот город, после чего, помолившись в Троицком соборе, отправился навстречу войскам Ордена. Решающая битва с ливонскими рыцарями состоялась 5(18) апреля 1242 г. на льду Чудского озера, у Воронья камня. Когда враг подошел, Александр, воздев руки к небу, произнес молитву: «Помоги мне, Господи, как некогда моему прадеду Ярославу против Святополка Окаянного!» Заманив меченосцев на лед, который стал проламываться под тяжелой рыцарской броней, и зайдя с тыла, князь наголову их разбил: более 500 рыцарей погибли, около 50 попали в плен.

Замечательно, что именно на этот день в 1242 г. пришелся один из так называемых переходящих церковных праздничных дней - праздник Похвалы Пресвятой Богородицы, когда Церковью принято особо прославлять Божию Матерь как Небесную Защитницу-Воеводу, воспевая ей песнь: «Взбранной Воеводе победительная, яко избавльшеся от злых...» Слова этой молитвы должны были с особой силой звучать в сердцах русских воинов во время жестоко сражения. По возвращении князя с победой в Псков горожане встретили его с небывалым ликованием.

Но на этом ратные труды Александра Невского не закончились: только в 1243 г. его дружина отразила семь литовских набегов, а в 1245 г. князь разбил литовцев у Торопца и тем самым спас от верной гибели уже отступавшие отряды тверичей и новоторжцев. Позже, предупреждая объединенное нашествие на Русь немцев, шведов и финнов, он совершил поход на чудь (в принадлежавшие тогда немцам эстонские земли) и в Финляндию - в условиях полярной ночи!

«И прославилось имя его, - пишет составитель «жития», - во всех странах, от моря Хонужского (Каспийского. - Ю.М.) и до гор Араратских, и по ту сторону моря Варяжского (Балтийского. - Ю.М.) и до великого Рима»Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра // ПЛДР. XIII век. С. 434, 435.. Недаром Римский Папа Иннокентий IV даже прислал в 1251 г. к Александру двух кардиналов с целью склонить к переходу в католичество, на что князь ответил, что и Священное Писание и учение Христовой Церкви мы и сами «вся добре сведаем (хорошо знаем. - Ю.М.), а от вас учения не приемлем»Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра // ПЛДР. XIII век. С. 436..

Князю Александру пришлось принять на себя (как великому князю Киевскому с 1244 г.) и всю тяжесть сохранения мирных и по возможности наименее унизительных для Руси отношений с Ордой, куда он с 1247 г. неоднократно ездил для переговоров.

Даже после принятия киевского княжения Александр Невский еще некоторое время продолжал жить в Новгороде, где его посещали два святителя - Кирилл (+ 1262), епископ Ростовский, и Кирилл (+ 1280), митрополит Киевский, предположительно и принявший впоследствии участие в составлении древнего «жития» Александра.

Вообще князь весьма заботился об устроении и укреплении церковной жизни: так, даже в самой Орде его стараниями и при помощи митрополита Кирилла в 1261 г. в Сарае была учреждена отдельная епархия Русской Церкви как для поднятия там престижа последней, так и для удовлетворения духовных нужд живших у татар (частью в плену) христиан и даже, более того, для осторожной миссионерской деятельности среди самих ордынцев.

В дальнейшем Александр получил от Орды право и на престол князей Владимирских, который он занимал до самой своей кончины в 1263 г. Умер князь на пути из Орды - в Городце, приняв перед смертью высшую степень монашества - схиму с именем Алексий. Узнав во Владимире о кончине князя, митрополит Кирилл произнес: «Чада моя, разумейте, яко уже заиде солнце земли Суздальской»Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра // ПЛДР. XIII век. С. 438..

Более четырех с половиной столетий князь покоился во Владимирской соборной церкви Рождественского монастыря, но в 1724 г. при Императоре Петре I его святые мощи были перенесены в Троицкий собор Александро-Невской Лавры в Петербурге, где они пребывают и поныне.


После Александра Невского Русь более столетия - до правления Димитрия Донского - не знала подобного ему талантливого и удачливого полководца. Лишь в последней трети XIII в. в Пскове прославился своей храбростью и ратным умением также весьма способный военачальник и достойный продолжатель князя Александра в борьбе с литовцами и ливонскими рыцарями святой благоверный князь Довмонт-Тимофей, прибывший из Литвы в 1266 г. Он неоднократно защищал Псковскую землю от вражеских набегов, последний раз победив ливонцев у Пскова в 1299 г. - в год своей смерти. Народная память сохранила его слова, с которыми он обычно обращался к воинам перед битвой: «Братья мужи-псковичи! Кто стар - тот отец мне, а кто млад - тот брат... Постоим за Святую Троицу и за святые церкви, за свое Отечество!»Сказание о Довмонте // Воинские повести Древней Руси. Л., 1985. С. 142. Издавна князь Довмонт почитался в Пскове как небесный покровитель города. Священные останки его почивают в местном Свято-Троицком соборе.

Воинские подвиги народа и в это тяжелое время крепили его веру в себя как в православный «народ Божий», в горниле страданий искупающий свое отступление от Правды Божией, сохраняли исконную традицию его независимого «самостояния», готовя грядущее освобождение от татарского ига. Но в не меньшей степени было необходимо и непосредственное духовно-нравственное его очищение - как единственно непреходящий залог будущей свободы и дальнейшего существования Святой Руси. К этому и призывала свою паству Церковь, видевшая путь к восстановлению былой независимости Русской земли прежде всего во всеобщем покаянии и в реальном воплощении в жизнь самим народом спасительного духа Христова.

Именно об этом вдохновенно говорил в одном из своих «Слов» блаженный святитель Владимирский Серапион:

«Умоляю вас, братия и дети мои, переменитесь к лучшему, обновитесь благим обновлением, перестаньте зло творить, устрашитесь создавшего вас Бога, вострепещите суда Его Страшного! ... Чего не навлекли на себя? Какой казни от Бога не восприняли? Не пленена ли земля наша? Не покорены ли города наши? Давно ли пали отцы и братья наши трупьем на землю? Не уведены ли женщины наши и дети в полон? Не порабощены ли были оставшиеся горестным рабством неверных? Вот уже к сорока годам приближаются страдания и мучения, и дани тяжкие на нас непрестанны, голод, мор на скот наш, и всласть хлеба своего наесться не можем, и стенания наши и горе сушат нам кости. Кто же нас до этого довел? Наше безверье и наши грехи, наше непослушание, нераскаянность наша! Молю вас, братья, каждого из вас: вникните в помыслы ваши, узрите очами сердца дела ваши, - возненавидьте их и отриньте, к покаянью придите. Гнев Божий престанет, и милость Господня изольется на нас, и все мы в радости пребудем на нашей земле, по уходе из мира сего придем радостно, как дети к отцу, к Богу своему и наследуем Царство Небесное, ради которого Господом созданы были. Господь сотворил нас великими, мы же своим ослушаньем себя претворили в ничтожных. Так не утратим же, братья, величия нашего: «Не слышавшие завет праведны перед Богом, но - исполнившие его». Если же в чем совратимся, опять к покаянью прибегнем, любовь к Богу проявим, слезы прольем, милость к нищим по силе сотворим, если сможете бедным помочь - от бед избавляйте. Если не станем такими - гнев Божий будет на нас; всегда пребывая в любви, спокойно мы заживем!»Поучение преподобного Серапиона // ПЛДР. XIII век. С. 445.

Радея о духовном строительстве Руси, Церковь, естественно, одновременно заботилась и о собственном внутреннем устроении. С этой целью в 1274 г. во Владимире под председательством митрополита Кирилла состоялся Церковный Собор, на котором утвердили «Правила» Кирилла и так называемую Древнерусскую Кормчую (свод узаконений в области внутренней церковной жизни), заложившие основы духовного единения Владимира, Киева и Новгорода.

Все это позволило митрополиту всея Руси Максиму (+ 1305) перенести наконец в 1299 г. центр общерусской митрополии из только что вновь разоренного тогда татарами Киева во Владимир: Северо-Восточная Русь отныне становится в полном смысле и церковным и политическим оплотом постепенного «собирания земли Русской» ради создания в будущем единого российского государства.

Одновременно с возрастанием церковно-общественного значения Владимира все более начинает усиливаться и политическая роль прежде небольшого городка Владимиро-Суздальского княжества - Москвы. И как Киев с перенесением общерусской митрополичьей кафедры во Владимир передал ему свое древнее духовное апостольское наследие, так вскоре и Владимиру суждено было в свою очередь вручить его будущей великокняжеской Москве.

Ее возвышение связано с деятельностью трех местных удельных князей: сначала брата Александра Невского - Михаила Храброго (+ 1248), затем сына Александра - князя Даниила (1261-1303) и, наконец, сына Даниила - князя Ивана Калиты (+ 1340).

Святой благоверный князь Даниил Московский оставил по себе память как о смелом, но миролюбивом и весьма благочестивом князе, не вступавшем в войны и междоусобицы. В 1302 г. он, получив в наследство Переяславльское княжество, мирно присоединил его к Московскому. Это в дальнейшем и положило начало преобразованию последнего в могучую державу. Князь Даниил основал в Москве один из древнейших ее монастырей с деревянным еще храмом в честь своего небесного покровителя - преподобного Даниила Столпника. В этой обители по принятии князем перед кончиной схимы его и погребли.

Свято-Данилов монастырь, с многочисленными постройками XVII-XX вв., существует (как современная официальная резиденция Святейшего Патриарха Московского и всея Руси) и поныне. Здесь, в храме Святых Отцов Семи Вселенских Соборов, в особом ковчеге хранятся теперь частицы святых мощей благоверного князя Даниила.

Последующий рост непосредственно церковного значения Москвы связан с именем князя Ивана Калиты. Будучи, как и отец его Даниил, набожным и, по-видимому, незлобивым по природе человеком, Иван особенно славился нищелюбием - он постоянно носил с собой «калиту» (кожаную сумку) с деньгами для раздачи нищим и убогим, почему и получил соответствующее прозвище. Именно Иван, став в 1325 г. Московским князем, убедил митрополита всея Руси (с 1308 г.) святого Петра перенести центр русской митрополии из Владимира в Москву.

Умный и осторожный политик, Калита уже в 1328 г. принял и владимирское княжение; вскоре в зависимость от него попали также Ростов, Углич, Галич и Белоозеро. В летописи говорится, что при нем «бысть тишина велика по всей Русской земле на 40 лет, и престаша татарове воевать Русскую землю»Цит. по: Творогов О.В. Князья Рюриковичи. М., 1992. С. 44..

Сразу по переезде в Москву святой митрополит Петр посоветовал князю построить первый каменный храм Успения Пресвятой Богородицы (ныне на этом же месте в Кремле стоит одноименный собор более позднего времени), предсказав ему: «Если послушаешь меня, сын мой, то и сам прославишься с родом твоим паче иных князей, и град твой будет славен пред всеми градами русскими, и святители поживут в нем, и взыдут руки его на плещи врагов его, и прославится Бог в нем»Цит. по: Толстой М.В. Указ. соч. С. 151.. По сути, с этого исторического момента и началось, по благословению святого митрополита Петра, великое дело «собирания» Москвой всей Русской земли.

Сам Митрополит не дождался завершения строительства Успенского собора - в 1326 г. он скончался. Но погребли его в этом храме, в предварительно устроенной им здесь гробнице, которая при последующих перестройках собора оставалась неприкосновенной, служа источником многих, отмеченных в летописях чудесных исцелений. По благословению Патриарха Константинопольского святитель Петр удостоился причисления к лику святых уже в 1339 г.

Митрополит Петр - один из самых выдающихся древнерусских первоиерархов: прозорливый и многоопытный инок (он поступил в монастырь в 12 лет), церковный проповедник (сохранились шесть его «Поучений» нравственно-богословского характера), талантливый художник. С именем этого святителя связано создание особого иконографического варианта образа Божией Матери, получившего наименование «Петровская» (списки с него впоследствии весьма часто делались московскими иконописцами).

Преимущественно именно князя Ивана Калиту и святого митрополита Петра издавна и считали на Руси основателями Московского Царства. Недаром они помещены у «корени» (т.е. у корня) символического «Древа Государства Российского» на одноименной иконе XVII в. письма Симона Ушакова (эту икону также называют «Древо Московского Государства»; см. фронтиспис этой книги). «Древо» России представлено здесь как украшенные цветами и медальонами (с полуфигурами русских святых) ветви, между которыми в центре дано изображение главной святыни Москвы - иконы «Владимирской» Божией Матери. При этом само «древо» произрастает из-под священных сводов кремлевского Успенского собора, как бы возделываемое и даже поливаемое из небольшого кувшинчика святителем Петром и князем Иваном Калитой.

Церковь и государственная власть - соответственно идея религиозная и освящаемая ею идея государственности, стремящейся организовать национальное бытие по законам христианского мировидения, - таковы основные составляющие единого целого - общенародного православного Московского государства. Этой историософской мыслью и проникнута ушаковская икона, воплотившая в себе конкретный образ Святой Руси, каким он предстал перед духовным взором талантливого художника.

Эпоха Калиты, митрополита Петра и его преемника, святого митрополита Феогноста (правил митрополией с 1328 по 1353 г.) была временем накопления народных сил для будущего освобождения от ига, временем сохранения в чистоте всей православной традиции на Руси.


Естественно, что и в этот период, несмотря на все внешние трудности, не угасала в народе жажда монашеского подвига.

Так, во второй четверти XVI столетия в лесах у горы Челмы, на Каргополье, поселился преподобный Кирилл Челмогорский (+ 1378), основавший здесь со временем новую обитель; в ней он подвизался более полувека, просвещая местную чудь, которую почти всю и крестил.

Постоянно разоряемая набегами татар и степняков, продолжала свой духовный подвиг и славная Киево-Печерская обитель, явившая Руси в XIII - первой половине XIV в. около 50 святых иноков.

Как и ранее, шли на смерть за имя Христово исповедники, из которых тогда особенно прославились святые мученики Виленские Антоний, Иоанн и Евстафий, убитые в 1347 г. язычником князем Ольгердом в возникшем еще в начале XIV столетия на юго-западе Руси Литовско-Русском государстве.


Несмотря на все внешние трудности, исподволь продолжала развиваться и церковная культура. Так, в Москве в Кремле (тогда он представлял собой небольшую деревянную крепость) князем Калитой кроме Успенского собора было сооружено в 1332 г. и первоначальное здание Архангельского собора, впоследствии ставшего усыпальницей московских князей и Царей. В 1330 г. здесь же строится еще одно древнейшее белокаменное здание Москвы - храм Спаса на БоруЭтот древнейший в Москве храм был варварски разрушен большевиками в 1933 г..

Приблизительно с середины XIV в. Северо-Восточная Русь постепенно начинает изживать последствия азиатского нашествия даже в нелегких условиях все еще продолжающегося (и уже более чем векового) татаро-монгольского ига. Княжество Московское исподволь крепнет для решающего удара по Орде. Народу нужны были мужественные и духовно несгибаемые предводители, способные повести его к свободе. И они наконец явились - ими стали святой митрополит Алексий, преподобный Сергий Радонежский и святой благоверный князь Димитрий, внук Калиты.



Русская Православная Церковь
Николаевский Собор

Авторское право © 2012-2024.
Разработчик: Капитула Ян

Valid HTML 5
Правильный CSS!
Яндекс.Метрика