Первая информация о том, что в лесу близ местечка Катынь под Смоленском найдены захоронения 10 тысяч польских офицеров, прозвучала по Берлинскому радио 13 апреля 1943 года. Немецкие официальные власти сообщили также, что поляки, бывшие военнопленные советских лагерей, были уничтожены органами НКВД три года назад, т.е. весной 1940 года. Через два дня по Московскому радио было заявлено, что сообщение Берлинского радио является фальшивкой и что польские офицеры участвовали в дорожно-строительных работах под Смоленском, где в 1941 году во время наступления немцев были захвачены в плен, а потом по приказу оккупационных властей уничтожены. Так в апреле 1943 года появились две противоположные версии событий и возникло так называемое «Катыньское дело».
17 апреля министр пропаганды фашистской Германии Геббельс записал в своем дневнике: «Катыньское дело становится большой политической бомбой, которая в определенных условиях вызовет не одну взрывную волну. Мы используем ее по всем правилам искусства. Те 10-12 тысяч польских офицеров, которые уже раз заплатили своей жизнью за грех, потому что они были поджигателями войны, еще послужат нам для того, чтобы открыть народам Европы глаза на большевизм». Почти 50 лет над этим делом простиралась завеса тайны. И только 14 апреля 1990 года было опубликовано заявление ТАСС, в котором официально признавалось, что согласно архивным документам 15 тысяч польских военных, содержавшихся в лагерях Козельска, Старобельска и Осташково, весной 1940 года были уничтожены органами НКВД. Ответственность за это злодеяние возлагалось на Берию, Меркулова и их подручных. Практически была оглашена правда о трагической судьбе польских офицеров.
Как же и почему польские офицеры оказались в Старобельске, а потом в лесопарке под Харьковом? И пленными ли они были?
1 сентября 1939 года фашистская Германия развернула боевые действия по всей западной границе Польши. Польское правительство объявило мобилизацию. Тысячи офицеров запаса – преподавателей ВУЗов, учителей, инженеров, студентов одели военную форму и стали в ряды защитников Польского государства. Рано утром 17 сентября 1939 года Красная Армия перешла свои западные границы. Были сформированы два фронта – Украинский, под командованием командарма первого ранга С.Тимошенко, члена Военного Совета Н.С.Хрущева, начальника штаба Н.Ф.Ватутина и Белорусский, которым командовал командарм второго ранга М.Ковалев. Оба фронта силой семи армий двинулись на запад. Польша была застигнута врасплох. Советская сторона объявила, что начала поход с целью безопасности братских украинского и белорусского народов, воссоединения исконно украинских и белорусских земель. До 29 сентября была освобождена территория площадью 190 тысяч квадратных километров с населением более 12 миллионов человек. В ходе этой операции было интернировано более 250 тысяч польских военнослужащих. Рядовых и сержантов сразу же отпустили домой, кроме тех, чьи места проживания были заняты немецкими войсками, а всех офицеров задержали. Потом, согласно договоренности, немцам было передано 42492 польских военных. Немцы, в свою очередь, передали советской стороне всех жителей Восточной Польши. Они тоже были отпущены по домам, кроме офицеров. 19 октября нарком НКВД Берия приказал всех офицеров и часть рядовых пленных, которых не приняла немецкая сторона, сконцентрировать в лагерях Старобельска, Осташково и Козельска. В спецлагерь НКВД Старобельска доставили 600 офицеров-летчиков, 400 врачей, несколько сот инженеров, учителей, преподавателей вузов и 112 капелланов. Среди доставленных были восемь генералов - Ф.Сикорский – командующий обороной города Львова, К.Плисовский – заместитель командира Новоградской кавалерийской бригады, руководитель обороны города Бреста, П.Скуратович – руководивший обороной города Дубно, также генералы Л.Билевич, С.Галлер, О.Ковалевский, К.Луковский-Орлик, которому исполнилось 73 года и который давно пребывал в отставке. В Старобельске находились 57 полковников, 130 подполковников. Среди полковников был и Зигмунд Берлинг, ставший позже организатором польской армии на территории СССР. Всего же на конец октября 1939 года в лагере содержалось 3907 офицеров.
Как сообщал в докладной записке начальник Старобельского лагеря Бережков А.Г., лагерь польских пленных находился на территории бывшего женского монастыря, в трех километрах от железнодорожной станции. Полковники содержались в двух домах по улице Кирова, а генералы – в двух домах по улице Володарского. Лагерь занимал 40 тысяч квадратных метров, обнесенных монастырской стеной и колючей проволокой. Под жилье были переоборудованы две церкви монастыря, десять кирпичных и семь деревянных бараков. Помещения для генералов были обставлены мебелью. За генералами и полковниками сохранили форму, личное оружие, награды, адъютантов.
В Старобельск привезли всех оборонявших Львов офицеров, вопреки акту о капитуляции, которым им гарантировалась свобода. Протестуя против этого, бригадный генерал Франтишек Сикорский писал командующему Украинским фронтом Тимошенко: «...что мы, имея письменное предложение немецкого командования на наиболее выгодных для нас условиях капитуляции, не поступились ни перед атаками, ни перед их угрозами штурма наших позиций. Вы убедились, что мы до конца выполнили наш солдатский долг борьбы с немецкими агрессорами и в свое время, и в соответствующей форме, выполнили приказ Польского Верховного командования не считать Красную Армию воюющей стороной. Я нахожусь в Старобельске, куда направлены все офицеры, сдавшие оружие Красной Армии не только у Львова, но и на других территориях». Далее он просил командарма первого ранга сделать все, чтобы их освободить и не считать пленными. Но ответа генерал не получил. Он разделил судьбу других узников лагеря.
Не могли понять ситуацию, в которой оказались, военврачи и фармацевты польской армии. Они неоднократно обращались к начальнику спецлагеря Бережкову с требованием прекращения их содержания в спецлагере для военнопленных и согласно Женевской конвенции освободить их. Потом военврачи и фармацевты обратились с письмом к наркому внутренних дел Берии и маршалу Советского Союза Ворошилову, в котором писали: «Врачи и фармацевты польской армии, сосредоточенные в лагере города Старобельска Ворошиловградской области в количестве 130 человек, позволяют себе заявить Вам, гражданин комиссар, следующее: «Врачи и фармацевты были застигнуты советскими войсками при исполнении своих обязанностей в госпиталях и воинских частях. На основании международной Женевской конвенции, которая регулирует права врачей и фармацевтов во время боевых действий, просим Вас, гражданин комиссар, или отослать нас в одну из нейтральных стран (США, Швеция) или доставить нас на место нашего постоянного проживания». Ответа не последовало. Тогда начальник лагеря Бережков был вынужден обратиться 4 ноября 1939 года к своему московскому начальству с просьбой прислать ему материалы Женевской конвенции. На что начальник Управления НКВД СССР по делам военнопленных Супруненко ответил: «Женевская конвенция врачей не является документом, которым Вы должны руководствоваться в практической работе. Руководствуйтесь в работе директивами Управления НКВД по делам военнопленных».
Польские офицеры Старобельского лагеря отличались дисциплиной и организованностью. Но они всячески давали понять руководству лагеря, что не согласны со статусом военнопленных и не всегда проявляли покорность и готовность сотрудничать. Ситуацию в лагере контролировали из Москвы. Сюда часто наезжали сотрудники центрального аппарата НКВД. Достаточно старательно работала группа оперативников НКВД. Уже 20 октября они выявили якобы «антисоветскую националистическую организацию». Несколько офицеров были осуждены и вывезены из лагеря.
Следует отметить, что режим в спецлагере НКВД был приближен к распорядку дня польской армии. Утром подъем, зарядка, туалет, молитва, завтрак. К физическому труду офицеры не привлекались. Они быстро организовали свое свободное время. Были организованы множество курсов и кружков, в том числе по изучению иностранных языков, философии, архитектуры, истории, музыки, живописи, экономики, истории Польши. На хорошем уровне и качественно осуществлялось питание пленников. Кроме того, они получали посылки из дома, денежные переводы, а также помощь Международного Красного Креста. Офицеры имели возможность покупать необходимые продукты в магазине на территории лагеря. В лагере работала прачечная, а в городе – сапожная мастерская, которая ремонтировала обувь только польских офицеров и даже шила обувь на заказ. В бараках было принято проходы между нарами называть улицами. Так, в зимней церкви были улицы Варшавская, Краковская, Гданьская, Люблинская и другие.
Польские исследователи установили, что семьи в Польше начали получать письма от родных из Старобельска намного раньше, чем от содержащихся в Козельском и Осташковском лагерях. Но в ведомстве Берии уже плелась паутина для польских офицеров. В письме к Сталину он писал: «Военнопленные офицеры и полицейские, пребывая в лагерях, стремятся продолжать контрреволюционную пропаганду. Каждый из них только и ждет, чтобы иметь возможность активно включиться в борьбу против советской власти». НКВД счел необходимым дела всех пленных рассмотреть в особом порядке с применением высшей меры наказания. Сталин, Ворошилов, Молотов, Каганович и Калинин согласились. В лагере начали готовить следственные дела. К 10 февраля они в основном были подготовлены, а к 20 февраля 1940 года начальник управления НКВД Супруненко предлагает Берии свои соображения относительно «разгрузки Старобельского и Козельского лагерей». По его предложению больных и инвалидов следует освободить, а дела всех остальных рассмотреть в «особом совещании при НКВД».
В начале марта из Старобельского спецлагеря в Москву были отправлены 10 ксендзов. Но это была только репетиция. 23 марта из Старобельска в Москву были направлены 760 следственных дел польских офицеров. Принимаются срочные меры по обеспечению бесперебойного и надежного конвоирования этапов из Старобельска, Козельска и Осташково. А тем временем в лагере появились больные, отмечены случаи смерти узников. Теснота, холод, моральная угнетенность отрицательно сказались на здоровье офицеров, особенно пожилых. За время пребывания в Старобельске польских офицеров 42 из них умерли.
Первый эшелон с польскими офицерами отправился из Старобельска на Харьков 5 апреля 1940 года. А уже 9 мая в лагере остались 79 человек, которым выпало жить. Все остальные 3986 офицеров погибли в подвале Харьковской внутренней тюрьмы и похоронены в лесопарковой зоне возле сел Дергачи, Пятихатка и Безлюдовка. Узников Осташковского лагеря расстреляли вблизи сел Ямки и Медное Тверской области. Пленников Козельского лагеря казнили в Катыньском лесу близ Смоленска. Всего расстреляно 21857 польских пленных офицеров. В живых остались только 488 человек, в том числе 245 из Козельского, 79 из Старобельского и 164 из Осташковского лагерей. 9 июня замнаркома НКВД Чернышов доложил Берии, что Старобельский лагерь готов принять новый контингент.
Русская Православная Церковь
Николаевский Собор
Авторское право © 2012-2024.
Разработчик: Капитула Ян
