Солдатское счастье

Пожертвования

Именно так кратко и емко назвал солдатскую удачу старший сержант запаса Михаил Иванович Мельник, которому судьба подарила из тысячи фронтовых дорог ту, которая вела через родной город, мимо родительского дома. Из более десяти тысяч сынов Старобельщины, ушедших на фронты Великой Отечественной войны, только шестерым выпало редкое солдатское счастье освобождать свой родной город, родное село, среди войны постоять в родном дворе, набраться сил на всю оставшуюся войну. Это Михаил Иванович Мельник, Андрей Иванович Брагунцов, Николай Федорович Шевчик, Михаил Григорьевич Бахмет, Александр Тимофеевич Полонский, Сергей Петрович Гнатенко. У дочери Сергея Петровича хранится пожелтевший от времени документ, в котором говорится: «За победы над немецко-фашистскими захватчиками в зимнем наступлении Красной Армии 1942-1943 годов в освобождении от немецких оккупантов города Старобельска Приказом Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина 25 января 1943 года объявлена благодарность войскам Юго-Западного фронта, где служил сержант Гнатенко Сергей Петрович». Документ заверен печатью и подписью командира войсковой части. Как реликвию хранит Вера Сергеевна фронтовой документ своего отца-ветерана, который, отвоевав, 50 лет проработал водителем в совхозе имени Артема Старобельского района. Привожу воспоминания наших земляков воинов-освободителей. Они не могут не тронуть сердце каждого живущего на Старобельщине.

М.И.МЕЛЬНИК, г.Старобельск.

«Если говорить о годах войны, то считаю себя счастливым вдвойне. Прежде всего потому, что пройдя почти всю войну автоматчиком, остался живым, и, главное, мне выпало счастье освобождать родной город.

Было 23 января 1943 года. Стояли крепкие морозы, лежали глубокие снега. Наша рота автоматчиков, которая входила в состав 183-й танковой бригады полковника Г.Я.Андрющенко, подошла к Старобельску со стороны Евсуга и сходу овладела хуторами Раздольное и Запорожское. 22 января комбриг ставил задачу бригаде на местности. В ночь на 23-е я не уснул. Это был один бой за всю войну, который я ждал. Думалось, что если суждено погибнуть, то лучше бы за родной город, дома. В три часа ночи нас подняли, и мы начали подготовку к атаке. В пять утра вся бригада была на исходном рубеже и сразу же пошли в атаку со стороны хутора Запорожского. На самой окраине города фашисты оказали нам жестокое сопротивление. Здесь, на поляне, между сосновым бором и железнодорожным переездом, где сейчас высится молодая сосна, мы потеряли более 20 человек. Был тяжело ранен лейтенант сотого полка, который своим расчетом уничтожил немецкий бронетранспортер с пехотой. Первый танк, пересекший железную дорогу, на переезде подорвался на фугасе и загорелся. Но натиск был настолько мощным, что немцы не выдержали и начали с боем отходить.

При поддержке танков рота двинулась от переезда по путям в сторону железнодорожного вокзала. Немцы дрались отчаянно. Кругом все горело и грохотало. Обе стороны несли большие потери. Я лично знал многих ребят, которые погибли в тот день за наш город. Немцы укрепились в здании вокзала и привокзальных зданиях. Но напор танкистов и автоматчиков вынудил их отходить с боем в сторону МТС и ремонтного завода. На песках между вокзалом и МТС отступающие немцы были практически уничтожены. Подавив сопротивление фашистов в этом районе, мы двинулись в сторону окружной больницы, а от нее по улице Кирова к центру города. Со стороны села Подгоровка улицы Кирова и Третьего Интернационала обстреливались артиллерией и минометами. Обстрел был настолько сильным, что нам приходилось несколько раз залегать. К тому же по нам вели огонь автоматчики противника, и улица простреливалась вражеским пулеметным огнем. На углу Театрального переулка и улицы Кирова от взрыва снаряда погиб мой друг, парень из Рязанщины, комсорг роты автоматчиков Павел Аноров. Нас поддержали другие подразделения, подошедшие со стороны пивзавода. Немцы с боем отходили через Айдар в сторону Красного городка. Но на Подгоровке уже были наши танки. Те, которым было приказано, не ввязываясь в бой за город, быстрым маршем двигаться на Мостки и овладеть ими. Они уже прошли Подгоровку и отрезали немцам путь к отходу.

Десять часов в городе шел жестокий бой, стоял сплошной грохот и лилась кровь. Город горел. Потом наступила непривычная тишина. Ни взрывов, ни автоматных очередей, ни лязга танковых гусениц. По улицам стелился дым и несло гарью. Горели здания, горела боевая техника и автомобили. Недалеко от церкви стоял Т-34, а возле него лежал убитый танкист, а два живых совсем молоденьких сидели возле него на снегу и плакали. В медсанбаты свозили раненых. А я показывал свой город боевым товарищам Д.Безсонову, В.Пахомову и АПупкову. Однополчане поздравляли меня с освобождением родного города, а я благодарил их за свободу, которую они добыли для старобельчан в жестоком бою. Один из них сказал: «Благодари тех, кто окропил твою землю кровью. Теперь они навсегда останутся в Старобельске, помни каждого из них». Мне казалось, что автоматчики 183-й танковой бригады дрались в этом бою особенно храбро. Низкий им поклон – бесстрашным воинам, и павшим и живым».

М.Г.БАХМЕТ, с.Новоборовое.

«... Боевое крещение получил 23 августа 1942 года в бою под Сталинградом в составе отдельного танкового батальона в качестве стрелка-радиста. А ровно через пять месяцев я испытал самое большое солдатское счастье, лично участвуя в освобождении родных мест, в том числе города Старобельска и своего села Новоборовое. Освободив Кантемировку, Чертково, Меловое, Марковку, наши танки двинулись на Старобельск. Меня, как местного жителя, назначили проводником. Я должен был провести свою танковую роту через гражданский аэродром в южную часть города. Задание я выполнил. В город наша рота ворвалась со стороны Половинкино. В районе маслозавода высадили автоматчиков. Подавляя огнем и гусеницами вражескую технику и живую силу, мы двинулись к центру города, а потом к мосту через Айдар. Возле кожуховской мельницы у нашего танка перебили правую гусеницу. Она размоталась. Пришлось под вражеским огнем ремонтировать машину. Командир экипажа вел прицельный огонь, а я, механик-водитель и заряжающий ремонтировали правую сторону. Это заняло около получаса, хотя нам показалось в несколько раз дольше. К двум часам дня город был практически взят. Местами автоматчики подавляли небольшие очаги сопротивления, а мы получили приказ выйти из боя и без остановки двигаться на Мостки и овладеть ими. После боя за Мостки получил разрешение командира бригады забежать в свое родное село Новоборовое. Не передать словами того счастья, которое я испытывал, когда наш Т-34 мчался по заснеженному полю в сторону Новоборового. Сердце вырывалось из груди, а когда в щель увидел первые хаты, ручьем потекли слезы радости. Мои односельчане как родных встретили моих боевых побратимов – командира танка Виктора Балаку, механика-водителя Александра Карася и заряжающего Михаила Шинкаренко. Встреча была не долгой. Через час мы на полном ходу двигались по заснеженному полю на Мостки. Но ради нее стоило пройти с боями от Сталинграда до Старобельщины. Это был бесценный подарок солдатской судьбы.

Встреча в Новоборовой дала не только мне, но и всему экипажу небывалый душевный заряд на многие месяцы войны. А впереди были тяжелые бои за Кременную, Святогорск, Красный Лиман, госпитали и инвалидность».

Н.Ф.ШЕВЧИК, село Подгоровка.

«... В феврале 1942 года меня призвали в действующую армию и я сразу был направлен в Челябинское танковое училище. По его окончании из выпускников училища под Челябинском был сформирован 16-й танковый батальон. Через несколько дней мы получили новенькие Т-34. Железнодорожники доставили нас в Богучар. И прямо с платформы – на фронт. Первые бои за Кантемировку, Марковку. Когда батальон двинулся на Старобельск, сердце забилось чаще. В щель я видел родные, с детства знакомые места. 23 января – короткий бой у хутора Запорожский. В городе еще шли уличные бои. Старобельск горел. Батальон получил приказ с боем проскочить город, выйти на трассу Старобельск-Сватово и без остановки двигаться в направлении Мостков и овладеть ими.

Когда миновали город, я доложил командиру танка, что в ста метрах мой родительский дом. Старший лейтенант дал команду мне, механику-водителю: «Двигаться к своему двору!» Никогда не забуду эту команду. У родной хаты останавливаю машину. Командир первым выпрыгнул из башни и вошел во двор, где стояли отец и мать.

- Здравствуйте! Где ваши сыны, мамаша? – спросил командир, снимая шлем.

- Все пятеро где-то воюют, - ответила мать.

- А Николай письма пишет? – снова интересуется старший лейтенант.

- Писал, пока немца здесь не было, - сказала мать и заплакала.

В это время во двор вошел я. Слезы, крики, объятия. Во двор вошли остальные члены экипажа. Они тоже обнимали моих родителей как своих и так же, как и я, радовались встрече. Всего 2-3 минуты мы побыли во дворе. Батальон ведь на полном ходу двигался на запад. Прощаясь, командир экипажа приказал отдать моим родителям НЗ – буханку хлеба и банку консервов – все, что было в башне. Всего несколько минут пребывания в родном доме, а заряд на всю оставшуюся войну – и для меня, и для моих боевых друзей, экипажа боевой машины. Мы все благодарили фронтовую судьбу за это большое солдатское счастье – среди войны несколько минут постоять в родном дворе и обнять самых родных людей.

И снова побежала под гусеницами заснеженная фронтовая дорога. Гусеницы нашего Т-34 оставили свой след через всю Украину, Молдавию, Румынию, Венгрию. У венгерского озера Балатон экипаж закончил войну».