В первой половине XIV в., благодаря дипломатическим усилиям князей и исправно уплачиваемой ими дани татаро-монголам, для Московской Руси наступил период относительного мира и тишины. Однако жажда национальной независимости продолжала глубоко таиться в народной душе. Временами естественное стремление к свободе вырывалось наружу даже вопреки всякой житейской логике и будучи заранее обреченным на неудачу. Так произошло, например, в 1327 г., когда тверской князь Александр возглавил восстание против Орды, истребив находившихся в Твери ее послов. Но и этот мятеж ордынцы подавили с помощью извечной соперницы Твери - Москвы. Национальная разобщенность и княжеские междоусобицы еще более полувека способствовали безраздельной власти татар на Руси. Лишь в княжение святого благоверного князя Димитрия Ивановича Донского (1350-1389) наибольшая часть Северо-Восточной Руси смогла стать под московские знамена в борьбе с ненавистной Ордой.
Постепенным - как церковным, так и политическим - своим возвышением в этот период Москва оказалась обязанной двум митрополитам - греку Феогносту (+ 1353), прибывшему из Константинополя в 1328 г. и много послужившему Руси в ее религиозно-культурном развитии, и его преемнику, мудрому святителю Алексию, сыну черниговского боярина Бяконта.
Митрополит Киевский и всея Руси Алексий (ок. 1300-1378) стал не только духовным объединителем народа, но в значительной мере и важнейшим светским, государственным деятелем. Этому способствовали не только его выдающиеся личные качества, но и чрезвычайное влияние святителя на князя Димитрия. Юный князь рано осиротел и начал княжить уже в 12 лет. Он всегда относился к святителю, как ко второму отцу. Поэтому неудивительно, что в период своего церковного правления (с 1354 г. и до самой кончины в 1378 г.) Митрополит неизменно оставался ближайшим наставником и советником князя Димитрия.
Святитель Алексий был одним из самых просвещенных людей той эпохи, неутомимым строителем монастырей. В 1360-1361 гг. он основал обитель в честь Нерукотворенного образа Всемилостивого Спаса (ныне Спасо-Андроников монастырь) на реке Яузе в Москве, а в 1365 г. заложил кремлевский монастырь во имя Чуда Архангела Михаила, причем на земельном участке, принадлежавшем татарам и подаренном святителю ханшей Тайдулой, чудесно исцеленной им от слепоты. Митрополит также восстанавливал разрушенные обители в Нижнем Новгороде и во Владимире.
Не менее памятен владыка Алексий и своей церковно-проповеднической и литературной деятельностью: до нас дошел ряд его поучений нравственно-учительного характера, и известно, что в 1355 г., во время своего пребывания в Константинополе, он заново перевел и отредактировал русский текст Евангелия.
Первоначально святой митрополит Алексий был погребен князем Димитрием в кремлевском Чудовом монастыре, но в связи с уничтожением в 1929 г. этой кремлевской обители мощи его находятся ныне в особом ковчеге-раке в московском Богоявленском соборе в Елохове.
Важнейшая заслуга святителя Алексия состоит в том, что под его духовным руководством воспиталось немало замечательных иноков, устроителей истинно подвижнического «равноангельского жития» на Руси. Безусловно, самый выдающийся среди них - преподобный Сергий Радонежский, основатель прославленного Троице-Сергиева монастыря, который в своем историческом бытии воплотил его благодатные заветы и постепенно стал своего рода духовным сердцем всей православной России.
Значение этого смиренного, но великого в любви Божией монаха для христианского просвещения Руси и реального проявления в ней идеала «Руси Святой» трудно переоценить. Недаром XIV век в нашей исторической жизни нередко называют веком преподобного Сергия - единственного инока, которого благодарная память народа именует «Игуменом земли Русской», «неусыпным хранителем рода Российского». Как пишет о нем известный историк В.О. Ключевский: «При имени преподобного Сергия народ вспоминает свое нравственное возрождение, сделавшее возможным и возрождение политическое, и затверживает правило, что политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной. Это возрождение и это правило - самые драгоценные вклады преподобного Сергия, не архивные или теоретические, а положенные в живую душу народа, в его нравственное содержание»Ключевский В.О. Значение преподобного Сергия для русского народа и государства // Ключевский В.О. Афоризмы. Исторические портреты и этюды. Дневники. М., 1993. С. 105-106..
С образом преподобного Сергия Радонежского в православном сознании связаны самые светлые представления о гармоничной человеческой личности, живущей «по закону Христову»: смиренно-мудрой, сердечно-милующей всякого человека и «всякую тварь», но без расслабляющей сентиментальности, всегда деятельной, «труднической» - будь то в каждодневной житейской работе или в углубленной молитве. Все эти черты истинно христианского миропонимания соединились в троицком игумене, явив идеальный пример святости, зовущий нас к искреннему единению и братству во Христе.
Известно, что предельным символическим выражением такого наивысшего единства православное сознание Руси всегда признавало, особенно со времени великого старца Сергия, неразрывное единство Божественных Лиц - Отца, Сына и Святого Духа - в Боге-Пресвятой Троице. Именно преподобному Сергию, как никому до него на Руси, открылась в меру его монашеского подвига эта «вышняя», или «горняя», пренебесная тайна Троицы - как тайна Божественной Любви, чьим неустанным почитателем и проповедником он оставался всю свою жизнь.
Точная дата рождения Сергия (мирское его имя Варфоломей) неизвестна. Предполагается, что он родился в период между 1313/14 и 1322 гг. в селе Варницы, в окрестностях Ростова Великого. Впоследствии в память о радонежском игумене там основали Троице-Варницкую обитель.
В отроческие годы Варфоломей с родителями переехал в подмосковное сельцо Радонеж (или Городок), неподалеку от Покровского Хотькова монастыря (после долгих лет запустения он возобновлен в 1989 г.). По преданию, Варфоломей еще в детстве пережил удивительную встречу с посланцем из ангельского мира, явившимся ему под видом старца и чудесно даровавшим через свое благословение особые способности к «книжному научению».
В 1337 г. родители Варфоломея, а также старший брат Стефан приняли монашеский постриг. Вскоре же, после кончины отца и матери - преподобных схимонаха Кирилла и схимонахини Марии (причислены к лику святых в 1992 г.), будущий великий инок вместе со Стефаном поселился в глухом лесу у горы Маковец, в нескольких верстах от Радонежа (там, где ныне и находится Троице-Сергиева Лавра).
Труд и полуголодное существование, тяжелейшие условия одинокой жизни в радонежских дебрях, но одновременно и непрекращающееся «молитвенное делание» так называемой Иисусовой молитвы («Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного») необычайно закалили юного отшельника, во всем полагавшегося на одного только Бога.
В возрасте 23-25 лет он принял монашество с именем Сергий. К тому времени инок уже приобрел определенное уважение в монашеской среде, и к нему постепенно начали стекаться такие же подвижники, «взыскующие Небесного града». Когда число пришедшей к Сергию братии достигло апостольского числа - двенадцати, они огородили свое лесное поселение тыном, и так на Руси возникла новая обитель с деревянным храмом во имя Пресвятой Живоначальной Троицы. Сергий же по общей просьбе иноков стал их игуменом.
Поначалу монастырь был «особножитным» и каждый монах жил в нем на свои собственные средства; совместной, по сути, была только служба в церкви. Но в 1354 г. в обители вступил в действие «общежитный» устав, который вскоре и стал применяться во многих монастырях, основанных учениками великого старца. Так началась эпоха духовно-нравственного влияния троицкого игумена на русское общество.
Святитель Алексий искренне ценил преподобного и даже предлагал Сергию стать его преемником на митрополичьей кафедре, от чего тот смиренно, но решительно отказался. Неустанный «печальник» о тяжкой судьбе родной земли, этот простой радонежский инок неоднократно ходил пешком по благословению святителя в Ростов, Нижний Новгород, а позднее в Тверь и Рязань, где смирял выступавших против Москвы князей, прелагая их «свирепство на кротость». Авторитет его личности был настолько велик, что он мог, по свидетельству его «жития», - если не помогали «тихие и кроткие словесы и речи и благоуветливые глаголы», - даже закрывать в наказание храмы и прекращать привычное течение церковной жизни, как это произошло, например, в Нижнем Новгороде из-за вражды с Москвой тогдашнего владельца этого города - суздальского князя БорисаСм.: Голубинский Е.Е. Преподобный Сергий Радонежский и созданная им Лавра // Жизнь и житие Сергия Радонежского. М., 1999. С. 185..
О духовной роли Сергия в деле возрождения Руси прекрасно сказал известный литератор первой половины прошлого века Б.К. Зайцев: «Он по природе вовсе не был политиком - ни по церковной, ни по государственной части. Но фатально - вся жизнь и его и Лавры переплетена с судьбой России того времени. Во всех страданиях и радостях ее - и он участник. Не имея власти даже и церковной, неизменно словом, обликом, молитвой он поддерживает Русь, государство. Это получается свободно: Сергий - человек эпохи, выразитель времени... ...
... Сергий - благоуханнейшее дитя Севера. Прохлада, выдержка и кроткое спокойствие, гармония негромких слов и святых дел создали единственный образ русского святого. Сергий глубочайше русский, глубочайше православный. В нем есть смолистость севера России, чистый, крепкий и здоровый ее тип. ... ... Всматриваясь в его образ, чувствуешь: да, велика Россия. Да, святая сила ей дана. Да, рядом с силой, истиной мы можем жить.
В тяжелые времена крови, насилия, свирепости, предательств, подлости неземной облик Сергия утоляет и поддерживает. Не оставив по себе писаний, Сергий будто бы ничему не учит. Но он учит именно всем обликом своим: одним он утешение и освежение, другим - немой укор. Безмолвно Сергий учит самому простому: правде, прямоте, мужественности, труду, благоговению и вере»3айцев Б.К. Преподобный Сергий Радонежский // Жизнь и житие Сергия Радонежского. С. 240-241..
И действительно, подвижнический путь троицкого игумена вполне соответствует столь благодарной и совершенно справедливой оценке его неповторимой - одновременно строгой и обаятельной - личности.
По словам его жизнеописателей, почти его современников, Сергий всегда жил как бы в параллельных мирах - и в «горнем», и в «дольнем»: то он в самых «худых ризах» рубит себе бедную келью, скудно питаясь подаянием более обеспеченных собратий, то силой молитвы изводит из земли водный источник; то, как простой смерд, копается в огороде, то становится свидетелем сошествия небесного огня в евхаристическую чашу на алтарном Престоле; то радуется приходу в обитель любого крестьянина и последнего нищего, то благоговейно встречает Саму Божию Матерь, посещающую вместе с апостолами Петром и Иоанном его убогое жилище. Он и духовидец, прозревающий тайны небесного мира, и опытный наставник братии, тонко разбирающийся в греховных борениях человеческих душ. Он «свой» и в радостно светлых ангельских сферах и столь же неразрывно связан с окружающей скорбью родной земли.
Эта внутренняя христианская целостность личности Сергия и стала благодатной почвой для того удивительного провидческого дара, что так зримо проявился в его известном предсказании великому князю Димитрию победы над татарами на Куликовом поле. И потому вполне естественно, что народ, приняв от него благословение на эту страшную битву и победив в ней, навсегда сохранил память о великом старце как о духовном своем полководце - вековечном защитнике Святой Руси и неустанном предстоятеле за нее перед Богом.
Вся жизнь преподобного Сергия - как бы постоянный (чаще безмолвный, но от того не менее красноречивый) призыв к богообщению и христианской любви. Призыв этот впоследствии нашел весьма полное, хотя и краткое, выражение в своеобразном его «письменном завете», что нередко помещается иконописцами на иконных изображениях преподобного в тексте свитка, который он держит в руке: «Внимайте себе, братие, всех молю: прежде имейте страх Божий и чистоту душевную и телесную, и любовь нелицемерную; к сим же страннолюбие (любовь ко всем странствующим: богомольцам, бездомным и нищим. - Ю.М.) и смирение». В столь кратком поучении и передана вся суть завещания Сергия духовным потомкам: именно этому в основном он и учил - и именно это в основном народ и запомнил.
... Стать ближайшими учениками Сергия стремилось немало его современников. Обитель на Маковце с годами все более расширялась, и многое предвещало ей великое будущее - в качестве первенствующего монастыря Московской Руси. Сам Сергий, как рассказывается в одном из его жизнеописаний, был чудесным образом оповещен о том, что игуменские труды его не пропадут даром.
Однажды среди ночи над монастырем воссиял дивный свет, и преподобный услышал голос: «Сергий! Ты молишься за своих детей, и Господь моление твое принял. Смотри же внимательно и увидишь множество иноков, во имя Святой и Живоначальной Троицы собравшихся в твое стадо, которое ты наставляешь». Святой взглянул и увидел множество птиц, очень красивых, слетевшихся не только в монастырь, но и круживших вокруг обители. Неведомый голос сказал: «Как много ты видел птиц этих, так умножится стадо учеников твоих и после тебя не истощится, если они захотят по твоим стопам идти»Цит. по: Преподобный Сергий Радонежский: [Альбом]. М.: Панорама, 1992. С. 96..
Дальнейшая история Руси полностью подтвердила правду этих пророческих слов: при жизни Сергия и особенно после его кончины сотни учеников преподобного разошлись по Русской земле, основывая все новые и новые монастыри. Не оскудевал при этом иноками и сам Троице-Сергиев монастырь, превратившийся уже в XV в. в одну из наиболее крупных и почитаемых на Руси общежительных обителей, всегда стремившуюся идти по стопам своего устроителя. И в этом смысле - как всеобщего учителя нашего монашества - переоценить роль Игумена всея Руси невозможно.
Но, пожалуй, еще важнее значение преподобного Сергия в том, как глубоко и полно раскрыл он внутренний смысл, самую сердцевину, самое средоточие всякой святости: реальное духовное общение с Пресвятой Троицей, беспредельное Ее почитание, стремление устроить все земное человеческое бытие - насколько это возможно в нашем грешном мире - по образу Ее Небесного Единства. Именно этим в первую очередь объясняется и само посвящение Сергиевой обители Богу-Троице и строительство в ней одноименной церкви, послужившее в будущем сложению чисто русской национальной традиции повсеместного сооружения таких же Свято-Троицких храмов по всей Древней Руси.
Как отметил еще в начале нашего века священник Павел Флоренский: «Чтитель Пресвятой Троицы, преподобный Сергий строит Троичный храм, видя в нем призыв к единству земли Русской, во имя высшей реальности. Строит храм Пресвятой Троицы, «чтобы постоянным взиранием на него, - по выражению жизнеописателя преподобного Сергия, - побеждать страх пред ненавистною разделенностью мира». Троица называется Живоначальной, т.е. началом, истоком и родником жизни, как единосущная и нераздельная, ибо единство в любви есть жизнь и начало жизни, вражда же, раздоры и разделения разрушают, губят и приводят к смерти... По творческому замыслу основателя, Троичный храм, гениально им, можно сказать, открытый, есть прототип собирания Руси в духовном единстве, в братской любви. Он должен быть центром культурного объединения Руси, в котором находят себе точку опоры и высшее оправдание все стороны русской жизни. Широкое гостеприимство, заповеданное преподобным Сергием ... дары всех родов, начиная от хлеба и кончая исцелением тел и душ, причем не забыты даже утешения детям - игрушки, самим преподобным изготовляемые, - все это вместе, по замыслу прозорливого открывателя Троичного культурного идеала России, должно было стать благоприятным условием для «взирания» на храм Пресвятой Троицы и созерцания в нем первообраза Божественного единства. Отныне Троичное храмоздательство связывается с именем преподобного Сергия, и не без причины Троичные храмы имели обычно Сергиевские приделы»Свяшенник Павел Флоренский. Троице-Сергиева Лавра и Россия // Жизнь и житие Сергия Радонежского. С. 281-282..
Таким образом, Сергиево «умозрение», духовное ведение Троицы явилось, по сути, грандиозным обобщающим символом строительства Святой Руси, символом сугубо христианского разрешения стоящих перед нею задач как собственно религиозно-церковных, так и общекультурных и даже общеполитических. Внутреннее, сердечно-опытное знание этого «богомудрым» Сергием и сделало его не только «начальником и учителем всем монастырем, иже в Руси», но и духовным объединителем еще недавно столь разрозненных национальных сил. Народ почувствовал в Сергии «Ангела-хранителя России» и в ответ на его благословение бросить наконец вызов «нечестивым агарянам» - ордынцам вышел на Куликово поле.
Русская Православная Церковь
Николаевский Собор
Авторское право © 2012-2024.
Разработчик: Капитула Ян
