Слухов, домыслов и легенд о спецлагере на Старобельщине ходит много. В основном они появились в годы, когда о судьбе пленников не было ничего известно, когда все было скрыто пеленой секретности. Особенно много легенд в печати и в устной форме ходило о якобы массовых расстрелах польских военнопленных в Старобельске. Все их просто невозможно привести, тем более что многие легенды ходили в нескольких вариантах. В одном из изданий глубокоуважаемый мной автор пишет: “В трехстах метрах от дома, в котором жили польские офицеры, на территории бывшего женского монастыря размещался концлагерь для поляков рядового состава. Часто их расстреливали прямо за монастырской стеной, иногда строем водили к Пристину, под меловыми кручами которого медленно текли воды Айдара, безучастного ко всему тому, что происходило вокруг. Под этими кручами польские солдаты встречали смерть. Их тела складывали штабелями в грузовики и отвозили назад в монастырь. Все это происходило ранним утром, когда город должен был еще спать. Сухой треск винтовочных выстрелов, крики и стоны будили и пугали обитателей улиц, прилегающих к лугам западной окраины Старобельска. К этому невозможно было привыкнуть”. Автор, нарисовавший такую жуткую картину, родился через три года после расстрела польских офицеров в Харькове, не был очевидцем, а записал одну из легенд. Поэтому я и не называю его имени. Подполковник Снигерев в книге “Это было в Старобельске” поместил воспоминания одного из старобельчан о том, что якобы он однажды рано утром идя по улице Пушкина, наткнулся на два трупа польских офицеров, которые были застрелены при попытке бегства. Трудно представить себе ситуацию, когда два офицера попытались убежать, их охрана застрелила в 100-150 метрах от лагеря и оставила лежать трупы среди улицы.
Краевед из Новопскова А.Чернуха 1 марта 2000 года опубликовал в газете «Перемога» статью «Загадкова доля полоненых», в которой поместил воспоминания бывшего студента Старобельского педучилища И.Е.Манька, который утверждает, что «некоторые поляки стремились убежать из лагеря, но за черту города попадали редко. Их находили и возвращали назад». Можно было прочитать в прессе разного уровня, что поляков расстреливали в монастырских церквях.
В устной форме небылиц ходило еще больше. Автору довелось однажды перепроверить один из услышанных «фактов». По дороге в Луганск в 1992 году житель поселка Мостки рассказал автору, что ему старобельчанин помощник прокурора И.А.Кривошеин говорил, что он был свидетелем убийства конвоирами пленного польского офицера, который пытался убежать на перекрестке улиц Кирова и Октябрьской. Через несколько дней при встрече с Иваном Андреевичем я поинтересовался у него, был ли такой случай. Вот что я записал после разговора с Иваном Андреевичем:
«В то время мне было 12 лет, и жили мы действительно у перекрестка улиц Кирова и Октябрьской. Я часто выбегал на перекресток, чтобы посмотреть, как идут строем поляки. А строем они ходили очень часто по 40-50 через каждый час в баню и по 80-100 человек в кинотеатр. Какая бы ни была колонна, их сопровождало два конвоира - один шел впереди колонны, а второй шел за строем. С оружия у них были на ремне в кобуре пистолеты. Часто поляки шли с песней. Иногда из дома бывшей совпартшколы, выходили несколько полковников и приветствовали идущих строем, помахивая им рукой. Но случая побега, тем более убийства, не помню, и об этом не слышал. А ходили поляки строем по улице Кирова часто, так как баня работала три дня в неделю только для них. Несколько раз наблюдал, как поляки ходили в кинотеатр им.Чкалова. На сеанс, когда приходили поляки, билетов не продавали. Они занимали весь зал. Часто они приглашали подростков посмотреть с ними фильм. Как правило, они к кинотеатру приходили строем за 10-15 минут до сеанса. У кинотеатра давалась команда: «Разойтись!» и они группами курили, разговаривали или ходили самостоятельно в магазины. После того, как офицеры заходили в зал оба конвоира становились у дверей входа и выхода. После сеанса они какое-то время перекуривали, разговаривали, а потом строились и уходили в лагерь. Больше двух конвоиров с ними не было. Однажды я тоже смотрел с ними фильм».
Все эти слухи и легенды появились не в 1939-1940 году, а через несколько лет спустя, как ответ на неизвестность. Никто из работающих в лагере старобельчан не помнит фактов побега или расстрела пленников у стен монастыря или у Пристина. Работающий в штабе лагеря переводчиком Э.А.Стодольский в интервью корреспонденту “Луганской правды” говорил: “Заявляю однозначно, что в Старобельске ни один польский офицер не был расстрелян. Не помню ни единого случая побега”. Однако в архивах зафиксирован случай гибели рядового Юзефа Августиновича при попытке к бегству. Это случилось 11 октября 1939 года во время транспортировки пленников железной дорогой, а не в лагере. Случай самоубийства был в лагере “Старобельск-2”, когда 22 октября 1940 года покончил с собой капитан Василевский Юзеф Михайлович, который болел сифилисом.
Не есть правдой и утверждение Ю.Чапского, что колонну пленников со станции в монастырь сопровождали конвоиры с собаками. В охранной роте сторожевых собак не было. Как говорил на этот счет Э.А.Стодольский, “в лагере была всего одна собака - домашний Шарик комиссара Киршина, который часто сопровождал хозяина на работу, а потом весь день лежал у штаба, ожидая хозяина и с которым часто играли пленники”.
Надо отметить, что в последнее время несколько уменьшилось неподтвержденных слухов о спецлагере и лагере “Старобельск-2”, что объясняется наличием достоверных публикаций в прессе.
Русская Православная Церковь
Николаевский Собор
Авторское право © 2012-2024.
Разработчик: Капитула Ян
