Контакты
Карта

Преподобный Пимен Угрешский (Мясников), архимандрит

Преподобный Пимен Угрешский (Мясников), архимандрит (+ 1880)

ДЕНЬ ПРЕСТАВЛЕНИЯ 17/30 АВГУСТА;
СОБОР МОСКОВСКИХ СВЯТЫХ


В XIX веке в России появилось множество не только усердных подвижников, но и строителей обителей, ревновавших как о духовном совершенствовании братии, так и о внешнем благолепии созидаемых монастырей. Одним из таких подвижников и строителей был архимандрит Пимен, которому Николо-Угрешская обитель обязана введением в ней общежительного устава.

Преподобный Пимен (в миру Петр Дмитриевич Мясников) родился 10 августа 1810 года в городе Вологде. Родители его были люди благочестивые, честные и достаточные и происходили из торгового сословия. Когда Петру было лет десять-одиннадцать и он уже мог свободно читать, он принялся за чтение Библии. Отец его был церковным старостой в своем приходе, и Петр, когда только мог, непременно бывал в церкви.

Достигнув 17-летнего возраста, Петр достал себе книгу «Алфавит духовный» и, прочитав ее, окончательно утвердился в мысли отречься от мира.

В июне 1832 года Петр поступил в Новоезерский Кириллов монастырь. Юный послушник находился на послушании в келарной, помощником келаря. Не без пользы провел он время своего новоначалия в Новоезерском монастыре и по прошествии многих лет, вспоминая о своем там жительстве, рассказывал многие подробности виденного им и различные обстоятельства тамошнего жития, глубоко врезавшиеся в его память.

В 1833 году послушник Петр перешел в Свято-Введенскую Оптину пустынь, где стал келейником иеромонаха Илария.

В 1834 году иеромонах Иларий был назначен настоятелем Николо-Угрешского монастыря Московской епархии. Отбывая на свое новое место служения, он взял с собой послушника Петра, который так и поехал, в чем был: в подряснике из толстого черного сукна «оптинского» покроя и в кожаном поясе из тюленя, известного под названием «соловецкого». Такое одеяние показалось очень странным угрешской братии; многие над ним подтрунивали; говорили, что в штатном монастыре так не одеваются; называли его кожухом, однако Петр нисколько этим не обижался и, не обращая внимания на то, что говорят другие, и хорошею ли, дурною ли находят его одежду, продолжал носить свой подрясник, пока он ему годился.

Недели через две по приезде он подал прошение о своем принятии в братство монастыря. При настоятельских келиях для келейника особой каморки не было, а в передней был отгорожен угол с окном, и здесь прожил Петр первые пять лет своего пребывания на Угреше.

В 1838 году игумен Иларий постриг послушника Петра в мантию и нарек ему имя Пимен в честь великого подвижника монашества. В 1839 году монах Пимен был хиротонисан в сан иеродиакона, а в 1840 году - в иеромонаха. В 1844 году иеромонах Пимен был утвержден в должности казначея монастыря.

Поскольку игумен Иларий мало входил в вещественные нужды обители, а более заботился о духовном устроении братии, то иеромонаху Пимену приходилось иметь попечение о ее благосостоянии. На нем также лежали и все тяготы управления монастырем. Так Промыслом Божиим преподобный Пимен готовился к той многосторонней деятельности, какой впоследствии потребовала от него многолюдная и обширная обитель, благодаря ему процветшая и прославившаяся.

Угреша, бедная средствами, убогая зданиями, скудная братией, известная тогда не благочестием своих иноков, а их распущенностью, даже и при строго подвижнической жизни игумена Илария не могла никого особенно прельстить своим настоятельством, но благодаря неусыпным трудам, добросовестной нестяжательности и неутомимому усердию отца Пимена, она впоследствии поднялась на такую высоту, что после Троицкой Лавры и некоторых других первостепенных монастырей Московской епархии стала во главе прочих как по внешности своей, так и по численности братии. Уже в конце XIX века настоятельство в ней не показалось бы унизительным и для святителей, желающих удалиться от дел управления и жительствовать на покое. Всем этим Угреша обязана отцу Пимену. В свою очередь, и отец Пимен был обязан Угреше своим духовным становлением, которое происходило под влиянием мудрого и крайне взыскательного святителя Филарета Московского.

В своих воспоминаниях о тех временах святой преподобный Пимен Угрешский писал: «К упадку обители служили также и оскудение средств монастырских по причине тяжелых налогов, недобросовестность и злоупотребления светских и духовных правителей, постоянные колебания в управлении монастырскими имуществами, переход управления от духовной власти к гражданской и частая перемена настоятелей... В 1834 году гостиницы при дворе уже не было. Монастырь был уже очень редко посещаем, и потому, вероятно, эта гостиница, как ненужная, и была упразднена и обращена в конюшню, а верх - в сеновал. С северной стороны зимней церкви и колокольни была, говорят, прежде березовая роща, которую в 1820-х годах игумен Израиль спилил на дрова... Там, где оканчивается братский корпус, на протяжении 20 сажен были высокие бугры щебня, поросшие травою и березками, остатки разобранных зданий, равно и вся монастырская площадь была усеяна кучами старого мусора, давно поросшего густым дерном... Ризница обиходная была очень скудна...».

Несмотря на скудость тогдашних средств (при запущенности монастырских зданий), отец Пимен был весьма осторожен и никогда ни у кого ничего не выпрашивал, он говорил: «Никогда ничего не проси для монастыря, высказывай, если представляется удобный случай, какие монастырь имеет нужды, но отнюдь не вымогай ничего, этим только можешь отбить охоту у желающего что-нибудь сделать; гораздо же лучше предоставить каждому сделать по своему желанию и по усердию с охотою, что Бог ему на сердце положит, нежели по нашей усиленной просьбе и, может быть, даже и с досадой, потому только, что мы выклянчили». И действительно, отец Пимен всегда так и действовал. Бывали и такие случаи, что он отказывался принять предлагаемое, чтобы не подать повода сказать, что монахи - попрошайки.

В 1853 году стараниями отца Пимена и при поддержке митрополита Московского Филарета Николо-Угрешский монастырь был преобразован из штатного в общежительный, а иеромонах Пимен был возведен в сан игумена и назначен настоятелем обители ввиду того, что игумен Иларий подал прошение об увольнении на покой. В 1858 году за выдающиеся заслуги по устроению монастыря митрополит Московский Филарет возвел игумена Пимена в сан архимандрита. За это время трудами отца Пимена было выстроено в монастыре пять церквей: Николаевский собор, церковь преподобной Марии Египетской, Успенская, Скорбященская и Петропавловская скитская. Все они были освящены митрополитом Московским Филаретом. В 1869 году архимандрит Пимен был назначен благочинным общежительных монастырей Московской епархии.

Относительно нравственных качеств отца Пимена можно сказать, что для себя он не был ни корыстолюбив, ни стяжателен, ни вещелюбив. Имея в руках десятки и сотни тысяч, он не сберег собственно для себя ни одного рубля, и все, что было у него денег, велел записать монастырскими. Но, не будучи стяжателен для себя лично, нельзя сказать, чтобы он был вовсе чужд стяжательности для обители. Напротив того, он постоянно помышлял о том и прилагал все свое старание, чтобы увеличить и упрочить вещественное благосостояние Угреши и радовался, когда делалось что-нибудь для обители, и скорбел, если желаемое им не осуществлялось или было замедляемо. Но и при всей своей преданности интересам монастырским и при всегдашнем и неусыпном о них попечении, он прежде всего памятовал свое монашеское звание и потому с великой осторожностью делал каждый шаг, опасаясь подать повод к невыгодному отзыву о монашестве, и с великой осмотрительностью принимал предлагаемое благотворителями.

Николо-Угрешский монастырь

Будучи в отношении к братии весьма взыскательным, он, когда требовалось утешить кого-нибудь, наградить, помочь, не стеснялся и давал полною мерою. Старшим из братии, когда отпускал их побывать в Москве, давал по пяти, по десяти рублей и более, а когда по прошествии многих лет жительства в монастыре кто-нибудь из иеромонахов отпрашивался на богомолье в Киев или на родину, и это было далеко, он давал значительное, достаточное с избытком для путешествия количество денег, сообразуясь с потребностями каждого, и были случаи, что он давал и по несколько сот рублей. Он умел требовать, умел взыскивать и, наказывая строго, любил и утешить человека достойного из братии, и умел щедро и наградить и поощрить. Он всегда носил в кармане множество серебряных монет, и когда при встрече с ним просил у него прохожий, нищий, погорелый, рабочий или странник, он не отказывал никогда и, опустив руку в карман и смотря по тому, кто был просящий, давал ему столько, сколько почитал нужным и достаточным.

Он не отказывал послушникам, живущим в монастыре и хорошо себя ведущим, платил за них подати или оброк, хотя бы это составляло и несколько десятков рублей. «Он трудится для монастыря и братии, - говорил отец Пимен, - почему же монастырю не помочь ему?»

В постные дни и во время положенных постов отец Пимен, согласно с уставом, умеренно употреблял надлежащую пищу и в продолжение Великой четыредесятницы, хотя и строго воздерживался от рыбы, но не удручал себя чрезмерным воздержанием, а говаривал: «Дай Бог соблюсти в точности и то, что нам положено по уставу, не мудрствовать, а в простоте исполнять».

Отец Пимен был всегда усерден к церковному богослужению и, глубоко проникнутый духом монашества, строго придерживался устава церковного и не дозволял никаких отступлений ни в самой службе, ни в часах богослужения, которые, однажды установленные, никогда не были изменяемы. Сам он, пока дозволяло ему здоровье, всегда приходил к утрене, начинавшейся в три часа по будням, а в воскресные и в праздничные дни часом или получасом ранее; сам назначал, кому из иеромонахов или иеродиаконов читать шестопсалмие, выбирал из Пролога уставное чтение и оставался до конца, но на раннюю обедню молиться не оставался, а приходил к поздней. Весьма часто в будни он сам читал кафизмы или канон, не очень громко, но так внятно и явственно, что во всей церкви слышалось каждое его слово.

Чтение его отличалось простотой и плавностью: он не понижал и не возвышал голоса, читал мерно и неспешно. Он не одобрял тех, которые при чтении, как он выражался, виляют голосом. «Читай просто и внятно, а голосом не виляй; слово Божественное имеет свою собственную силу и не требует, чтобы мы старались своим голосом придавать ему выражение; я почитаю это даже за самомнение, будто я могу своим чтением произвести более впечатления, чем смысл того, что Церковь положила читать; слово Божие более подействует, чем наш голос».

Он был глубоко и искренно благочестив, не суемудрствуя и не сомневаясь в учениях Святой Церкви или святых отцов. Ему часто случалось говорить мирянам в ответ на какое-нибудь сомнение или на извинение, что они не исполняют в строгости устава Церкви: «Нам тут сомневаться не в чем, этому учит Святая Церковь, и извинять себя не можем своими мудрствованиями; почитайте-ка, что об этом говорят святые отцы, вот и увидите, а они Богу угодили, да и поумнее были многих ваших теперешних ученых умников, которые только мудрствуют и сами заблуждаются, и других вводят в соблазн и в грех. От своих дел никто из нас не оправдится, а если чувствуешь, что делаешь отступления, так не оправдывай себя, а смиряйся, сознавай, что ты согрешил и живешь худо, не так, как следует, не по Божественному слову, и прибегай к милосердию Божьему, а не говори: экая важность, что я это делаю или этого не делаю. - Очень велика важность! Ты не хотел знать, что об этом говорили святые отцы, прославленные угодники Божии, которые были не нам чета, ты делал заведомо отступления от Устава Церкви, стало быть, ты отступник и не исполнил закон Христов, стало быть, ты повинен чему? Знаешь ли? Ни много ни мало, только геенне огненной. Так кайся, а не оправдывайся. Сознай свою слабость, проси прощения у Бога, а не смей говорить: экая важность! Сугуб грех имаши. Так-то, сударик, больше Церкви, выше святых не будешь».

И в этом духе отец Пимен очень часто говаривал мирским людям, нисколько не стесняясь значительностью лица.

«Если мы говорить не будем, кто же скажет? Не спрашивают - не навязывай своих убеждений, не лезь с непрошеными советами; а если спросили тебя, дали тебе повод говорить, желают услышать слово на пользу, тут нечего стесняться и деликатничать; говори дело, как есть, не на лицо зряще. Господь с тебя же взыщет: мог сказать правду, предостеречь брата твоего от греха и погибели и не сделал этого из пустого, глупого мирского угождения. Двум господам слугой не будешь: служи Богу, а не человеку; а рассердится на тебя за правду, что тебе от этого? И он человек такой же, как ты; дурно ему, а не нам, мы сказали слово истины, не человекоугодствовали».

В 1869 году архимандрит Пимен был назначен благочинным общежительных монастырей Московской епархии. Он весьма ясно понял значение и обязанности своей новой должности и тотчас же сумел стать на уровень своего нового положения. Он не был притязателен и мелочен и не слишком строго следил за рублями и копейками, переплаченными за что-нибудь, как это делали до него некоторые из благочинных при проверке книг. Он смотрел на главные расходы монастыря, на верность итогов и подписывал представленные ему книги, не истязуя настоятелей и не подозревая их в злоупотреблениях и недобросовестности.

Он говаривал: «Я нахожу неуместным и неприличным, когда благочинный ввязывается в дрязги и придирается к мелочам; смотри за главным, обращай внимание на внутренний быт монастыря, на нравственное настроение братии, на благолепие храмов и на чистоту в оных, на служение, на трапезу, на порядок в монастыре, на хозяйство, где оно есть, а куплена ли мука гривной дешевле или дороже, это дело настоятеля; может быть, он оттого дороже заплатил за свою муку, что она лучше, чем у меня; как за этим уследить? Вступаться в эти мелочи - значит ронять достоинство своего звания. Был один благочинный, который по страницам проверял книги, держал их подолгу и целую историю сделал одному настоятелю за то, что у него оказалась где-то неверность в пятнадцати копейках: это непростительно...».

Но когда отец Пимен приезжал в какой-нибудь монастырь, в особенности, когда он делал свой первый объезд, он все осматривал в монастыре, на все обращал внимание, и прежде всего на церковную службу, на то, чтобы пение было в мужских монастырях преимущественно столповое, которое почитал самым приличным для монастырей общежительных.

Все общежительные монастыри Московской епархии под наблюдением и руководством отца Пимена пришли в более стройный вид. Как опытный и взыскательный старец и авва, он заботился о водворении везде порядка и благочиния.

Во всю жизнь отец Пимен непрестанно памятовал свое монашеское звание и с этой точки зрения смотрел на каждый свой шаг, на все свои действия, прежде всего задаваясь вопросом: «Прилично ли сие для монаха или предосудительно?». Он свято хранил иноческие обеты нравственной чистоты и целомудрия, нестяжательности и послушания, любил монашество, глубоко был проникнут его духом и, сам желая быть истинным монахом, старался водворить этот дух не только в Угрешской обители, им управляемой, но и во всех общежительных монастырях, подчиненных его ведению как благочинному.

Праведная кончина архимандрита Пимена последовала 17 августа 1880 года.

Почитание архимандрита Пимена началось сразу же после его блаженной кончины, множество богомольцев приходило к месту его погребения. Часовня над могилой отца Пимена никогда не бывала безлюдной, многие приносили ему свои молитвы, воздыхания, скорби и радости.

С открытием обители в 1990 году возобновилось и почитание архимандрита Пимена.

В 2000 году решением Синодальной комиссии по канонизации архимандрит Пимен (Мясников) был причислен к лику святых. Торжественное прославление преподобного совершил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II 28 мая 2000 года в день освящения Спасо-Преображенского собора.


Преподобне отче наш Пимене, моли Бога о нас!


Тропарь, глас 2:

Монашеское житие от юности возлюбив, / во обитель Угрешскую вселился еси, / идеже труды ко трудом прилагая, / монахов множество собрал еси, / ихже сердца согревая и тяготы нося, / путем Христовым шествовал еси. / Пимене преподобне, / / моли Христа Бога спастися душам нашим.


Кондак, глас 1:

Тобою, преподобне отче Пимене, / обитель угрешская, благословением Божиим процветшая, / память твою ныне празднует и ликующи зовет ти: / слава Давшему тебе крепость, / слава Венчавшему тя, / / слава Действующему тобою всем исцеления.



Русская Православная Церковь
Николаевский Собор

Авторское право © 2012-2024.
Разработчик: Капитула Ян

Valid HTML 5
Правильный CSS!
Яндекс.Метрика