Контакты
Карта

Православие на Руси в XII в.

Сокровища православного духа, накопленные «матерью городов русских» - Киевом за первое столетие христианской жизни, постепенно становятся достоянием окружающих славянских племен, закладывая тем самым твердый фундамент для сложения как единой нации, так н будущей государственности Великой России.

Уже в XII столетии происходит быстрое развитие таких городов, как Галич, Смоленск, Полоцк, Новгород, Псков, Ростов Ярославский. Возникает и новый значительный регион политической, религиозной ;и культурной жизни Руси - Владимиро-Суздальское княжество, которому и суждено было стать в дальнейшем основным ядром единого древнерусского государства.

С середины XII столетия в Киевской Руси основываются все новые и новые монастыри: в самом Киеве их тогда насчитывалось уже, 13, в Чернигове - 4, в Смоленске - 5, в Полоцке - 4. Вскоре появляются в них и свои первые великие подвижники - истинные светильники духа.

Так, в Смоленске в то время особым благочестием и мудростью прославился игумен Богородицкого монастыря преподобный Авраамий (+ ок. [до] 1224) - пламенный проповедник всеобщего покаяния и обличитель всякого зла.

В семье он был тринадцатым по счету ребенком, причем до него рождались только дочери, и родители долгие годы молили Бога о даровании им сына. Уже в детстве Авраамий отличался особым благочестием, любил Священное Писание и вообще книги, получив хорошее по тем временам образование.

После смерти родителей он раздал все имущество церквам и бедным и вскоре постригся в иноки в Богородицком Селищенском монастыре около Смоленска. Более 30 лет проведя в обители простым монахом, Авраамий лишь в 1198 г. принял по настоянию игумена священнический сан.

Совершая каждый день Литургию и неся послушание духовника, он приобрел со временем значительную известность, вызывавшую зависть у некоторых менее способных и менее трудолюбивых «враждолюбцев» в своей же церковной среде. Это вынудило его перейти около 1203 г. в смоленскую Крестовоздвиженскую обитель, собор которой он украсил собственноручно написанными иконами; история сохранила свидетельство о двух иконах его письма, по-видимому, наиболее впечатливших современников: Авраамием были написаны «Страшный Суд» и «Испытания души на воздушных мытарствах».

Но все же наибольшую известность ему принесли его обличительного характера проповеди и беседы, равно с иноками и мирянами; «житие» преподобного особо говорит о «даре Божьего слова, который был дан Богом преподобному Авраамию»Житие Авраамия Смоленского // ПЛДР. XIII век. М., 1981. С. 73.: «... он мог не только читать, но также толковать книги, так что многие несведущие люди, слушая его, понимали все, что он сказал; и он говорил наизусть, по памяти, потому что ничто в Божественных писаниях не утаилось от него, так что его уста никогда не умолкали, обращаясь ко всем, к малым и к великим, к рабам и свободным, и к ремесленникам»Житие Авраамия Смоленского // ПЛДР. XIII век. М., 1981. С. 77..

В «житии» поясняется и то, откуда он черпал знания и вдохновение для своей экзегезы (толкования) Священного Писания и нравственной проповеди: «Из всех книг более всего любил он часто читать учение преподобного Ефрема (Сирина. - Ю.М.), и великого учителя вселенной Иоанна Златоуста, и Феодосия Печерского, который был архимандритом всей Руси. Изучая и вдумываясь в святые Боговдохновенные книги с их житиями и поучениями, он читал днем и ночью, непрерывно молясь Богу, и совершая поклоны, и просвещая свою душу и помыслы. И он кормился словом Божиим, как трудолюбивая пчела, облетающая все цветы и приносящая и готовящая себе сладкую пишу; так и он выбирал все из всех книг и переписывал кое-что своей рукой, кое-что поручал многочисленным писцам, как добрый пастух, знающий и паству свою, и когда на какой пажити ему пасти стадо, а не так, как невежда, который не знает стада, так что оно иногда от голода по горам разбредется, блуждая, а некоторых звери съедят. Да будет известно это всем невеждам, которые облачаются в сан священника»Житие Авраамия Смоленского // ПЛДР. XIII век. М., 1981. С. 73.. Эта часть житийного повествования замечательно точно иллюстрирует и ту необычайную жажду духовного слова - евангельского и святоотеческого, которая охватила тогда Русь на открывшемся отныне и для нее христианском пути.

Яркость личности Авраамия, его большая образованность, высота духа и широта души, подкрепляемые строгостью нравственных понятий, привели к тому, что - в который раз! - жизнь, к сожалению, подтвердила частую правоту грустной пословицы: «Нет пророка в своем отечестве»См. слова Иисуса Христа в Евангелии от Луки: «Истинно говорю вам: никакой пророк не принимается в отечестве своем» (гл. 4, ст. 24).. Часть городской знати и даже местного духовенства, обличаемая преподобным за несоответствие их поступков духу Христову, начала требовать у епископа Игнатия предать подвижника суду за якобы еретичество, чтение запрещенных книг и «переманивание» духовных детей, а некоторые даже настаивали на его казни. На суде в присутствии князя и епископа Авраамий доказал лживость всех этих напрасных обвинений со стороны завистников и был в основном оправдан, хотя ему все же временно не позволили священнодействовать и отправили вновь в Богородицкий монастырь.

Всеобщим наказанием за этот не до конца праведный суд стала, по всенародному мнению, начавшаяся страшная засуха. И только после того, как святитель Игнатий испросил у преподобного прощения и снял с него все запреты, благодатный дождь оросил иссохшую землю. Сам святитель в память об этом чудесном событии и примирении с великим подвижником построил новый монастырь в честь Положения ризы Пресвятой Богородицы, назначив в нем настоятелем Авраамия; уйдя затем по старости с епископской кафедры на покой, Игнатий поселился в этой обители, став духовным «содругом» преподобного.

Автор «жития» Авраамия оставил в назидание потомкам и его своеобразный литературный портрет, передав в нем одновременно и внешние, и характернейшие внутренние черты образа преподобного: «Лицо же блаженного и тело были сильно изнурены, так что его кости и суставы можно было сосчитать, как мощи, и лицо его было бледно из-за великого труда, и воздержания, и бодрствования, и из-за многих проповедей, которыми он изнурял себя, из-за пения и чтения, и молитв, возносимых к Богу. ... Он не разрешал разговаривать в церкви, особенно на Литургии, наставляя и поучая, повелевая тогда ум вместе с душой неколебимо, как подобает, с прилежанием целиком обращать к Богу. Когда он облачался в одежды священника, был он образ и подобие Василия Великого. ... Я пишу это, чтобы, выслушав, мы прославили Бога, ниспославшего такую благодать и помощь городу Смоленску, как блаженный Авраамий»Житие Авраамия Смоленского // ПЛДР. XIII век. С. 79.. С тех пор этот преподобный стал - причем уже не для одного только Смоленска, но для всей Русской Церкви - весьма привлекательным образцом истинного иерея Божия, мудрого и просвещенного инока - одного из смиренных, но твердых духом строителей Святой Руси.


В соседнем Полоцке была весьма почитаема монахиня и высокопросвещенная здешняя церковная деятельница - преподобная Евфросиния (+ 1173), до иночества Предислава, дочь князя Георгия Полоцкого. Еще в юности она приняла монашеский постриг. Сначала, живя затворницей при соборной церкви Святой Софии в Полоцке, Евфросиния прилежно трудилась над переписыванием книг, а вырученную за них плату раздавала нищим. Потом, с благословения епископа Илии, княжна основала под Полоцком женский монастырь, где и поныне стоит воздвигнутый ею около 1160 г. Спасо-Георгиевский (Преображенский) храм.

Возглавив как игуменья эту обитель, она, по словам автора ее «жития», поучала монахинь: «Я собрала вас о Господе, как кокошь собирает птенцов, собрала словесных овец на духовную пажить. Паситесь же в заповедях Господних возрастайте в добродетелях от силы в силу, чтобы я с радостию заботилась о вашем спасении и видела с утешением духовные плоды трудов моих. Стараюсь я сеять в вас слова Божии. ... Время жатвы близится, и лопата готова, чтобы отделить плевелы от пшеницы. Страшусь, не нашлись бы между вами плевелы и не преданы бы были Огню Негасимому. Старайтесь, молю вас, старайтесь сохранить себя от грехов и спастись от геенны. Творите из себя чистую пшеницу Христову, измелитесь в жерновах смирения, трудами постническими, чистотою, любовию, молитвами, да будете Богу как хлеб сладкий»Цит. по: Толстой М.В. Указ. соч. С. 83.. Уже в преклонном возрасте (после 40 лет игуменства в своем монастыре) преподобная исполнила желание всей жизни - предприняла паломничество в Святую Землю для поклонения в Иерусалиме святому Гробу Господню; здесь она и скончалась. Ныне мощи княгини находятся в Спасо-Евфросиниевом монастыре Полоцка.


В это же время неподалеку от Киева протекала архипастырская деятельность известнейшего древнерусского писателя-проповедника святого Кирилла, епископа Туровского (+ 1183). Он оставил нам свой «Покаянный канон» и «Слова на Господские праздники», снискавшие ему славу «русского Златоуста», «тресветлым учением своим осветившего концы Русские - как солнце мрак и темноту» и «просветившего их богоразумием»Проложное житие Кирилла, епископа Туровского // Никольский Н.К. Материалы для истории древнерусской духовной письменности. СПб., 1907. С. 64..

Но, естественно, древнерусская православная литература не могла возникнуть на пустом месте, вне всякой культурной традиции, тем более вне традиции христианской. И пусть на первых порах еще в упрощенной форме и достаточно опосредованно (чаще всего в процессе осуществления связей даже не столько с самим Константинополем, сколько с родственными православными южнославянскими культурами) нарождающаяся русская образованность начинает приобщаться к мощному потоку литературной, философски-богословской и в целом художественно-символической деятельности византийского мира и - шире - всего европейского Средневековья. Об этом, например, ясно говорят отдельные письменные свидетельства о знакомстве Руси с античными авторами, имеющиеся на страницах княжеских «Изборников» 1073 и 1076 гг.Об этих «Изборниках» как литературных памятниках см.: Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР XI-XIII вв. М., 1984. С. 36-43. Недаром уже в середине XII в. митрополит Климент Смолятич в «Послании к иноку Фоме» упоминает, как о деле привычном, о том, что он писал ко князю, излагая «Гомера и Аристотеля, и Платона, которые средь греческих столпов славнейшими были»Послание Климента Смолятича // ПЛДР. XII век. С. 283..

О литературно-философском наследии античности Древняя Русь получала определенное представление, в частности, из отдельных переводных сборников типа, например, «Пчелы», являющейся, по сути, сокращенной греческой версией «Флорилегия» преподобного Максима Исповедника. «Пчела» помимо цитат из Отцов Церкви содержит также изречения Аристотеля, Пифагора, Диогена, Демокрита, Сократа, Плутарха, Софокла и других античных философов и историков. Показательно, что этот сборник упоминается уже под 1186 г. в Летописце Переяславля СуздальскогоО «Пчеле» см.: Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 1. Л., 1987. С. 382-387..

Но, конечно же, первостепенную роль в развитии христианского самосознания Древней Руси и в становлении ее православной культуры сыграл активно протекавший на протяжении XI-XII столетий процесс ознакомления самых широких церковных кругов с богословским наследием Вселенского Православия.

Однако что же из византийского литературного наследия было известно в славянском переводе на Руси в это время?

В основном это сочинения догматического и нравственно-богословского характера: святых Иоанна Златоуста, Василия Великого и Григория Богослова (в жанре «слов»-поучений), Иустина Философа («О правой вере»), Исидора Пелусиота («О едином»), Григория Нисского. Здесь же следует упомянуть трактаты «О Святой Троице» святителя Кирилла Александрийского и священномученика Феодорита Киррского, а также фрагменты из трудов Максима Исповедника. Любопытно, что святитель Кирилл Туровский в своем «Слове в Неделю первую по Пятидесятнице»Слово в Неделю первую по Пятидесятнице // Никольский Н.К. Материалы для истории древнерусской духовной письменности. СПб., 1907. С. 79. косвенным образом свидетельствует о знакомстве его и с такими авторами, как Климент Александрийский и премудрый Дионисий, (т.е. псевдо-Дионисий Ареопагит (V - нач. VI в.), хотя славянские переводы сочинений последнего, которые могли бы относиться к столь ранней эпохе, нам пока не известны.

Не позднее, по-видимому, второй половины XI в. на Русь попадают также богословские трактаты преподобного Иоанна Дамаскина в переводе Иоанна, Экзарха Болгарского (в частности, «Богословие»), и собственный его труд о сотворении и устройстве мира - «Шестоднев». Постепенно русский читатель получает возможность читать на родном языке и историческую литературу: византийскую хронику Георгия Амартола, «Повесть о взятии Иерусалима» Иосифа Флавия, различные варианты сборника «житийного» характера - «Пролога» с краткими «житиями» святых, расположенными по календарному принципу.

Исподволь знакомясь со всем этим замечательным греко-византийским литературным наследием, Русь уже в первые два века христианского существования закладывает мощнейший фундамент собственной литературы - и церковного, и полумирского ее жанров, долгие века затем существовавших в рамках единого монументально-исторического стиля.

Давая общую характеристику раннего периода нашей отечественной литературной традиции (беря в целом и летописи, и «Житие Бориса и Глеба», и сочинения Владимира Мономаха, и «Киево-Печерский Патерик», и проповеди преподобного Феодосия Печерского), академик Д.С. Лихачев отмечает (как «замечательную черту монументальной литературы Древней Руси») прежде всего ощущение их внутреннего единства «как некоего огромного литературного ансамбля, - ансамбля, распространяющегося на весь мир и на всю его историю, в котором отдельные произведения согласуются друг с другом не по жанру, а по своим темам»Лихачев Д.С. Величие древней литературы // ПЛДР. Начало русской литературы. С. 13.. Эта «литература вся составлена как бы из огромных, грубо отесанных каменных глыб»Лихачев Д.С. Величие древней литературы // ПЛДР. Начало русской литературы. С. 13.. И далее он продолжает: «Монументальный ансамбль древней литературы создан «в честь человеку»»Лихачев Д.С. Величие древней литературы // ПЛДР. Начало русской литературы. С. 13.. Здесь, однако, следует заметить, что такое его утверждение, конечно же, не полно. Можно предположить, что и ему самому, как православному, хотелось бы сказать тут: «в честь Богу и человеку». Но строки, написанные столь уважаемым автором, появились в период, когда подобные высказывания были не приняты при господствовавшей тогда системе государственного атеизма.

В действительности же вся древнерусская литература - безусловно и в первую очередь! - проникнута христианским духом; цель ее - прославить Божественное начало, главенствующее в окружающем нас мире, осмыслить всю пронизанность его этим началом и в этой духовной осмысленности сказать свое собственное слово прежде всего о Боге, а затем уж и о венце Его творения - человеке. И только в этом заключается весь смысл «ансамбля» нашей древней литературы, созданной, впрочем, и «в честь человеку», «чтобы прославить, - как пишет Д.С. Лихачев, - мир, красоту и гармонию мироздания»Лихачев Д.С. Величие древней литературы // ПЛДР. Начало русской литературы. С. 13..

Вполне естественно, что постепенному развитию христианского просвещения и литературы в южной и юго-западной частях Руси сопутствовал и дальнейший быстрый рост художественной культуры и искусства. Здесь с нарастающим размахом шло повсеместное храмовое строительство, в котором все более и более проступали черты собственно национально-русского зодчества, в частности с особо подчеркнутым интересом к пирамидально-башнеобразной композиции храмов. Среди такого типа сооружений наиболее известны церковь святого Василия в Овруче (ок. 1190), церковь Архангела Михаила в Смоленске (кон. XII в.) и церковь святой Параскевы Пятницы в Чернигове (кон. XII - нач. XIII в.).

Относительно смоленского Архангельского храма в летописи было даже записано, что такой церкви «несть в полунощной стране, и всим приходящим к ней дивитися изрядней красоте ея; иконы златом и сребром, и жемчюгом, и камением драгим украшены, и всею благодатью исполнена»Ипатьевская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 2. М., 1962. С. 703-704. Далее издание «Полное собрание русских летописей» приводится в сокращении - ПСРЛ..

Значительные успехи были достигнуты и в светской культуре, свидетельством чему может служить созданный в конце XII в. шедевр древнерусской поэзии - «Слово о полку Игореве».

Постепенно весьма влиятельными центрами Православия на Руси становятся и более северные города: на северо-западе это Новгород и Псков, на северо-востоке - Владимир и Ростов.


В Новгороде при сыне Владимира Мономаха, святом благоверном князе Мстиславе-Феодоре Великом (1076-1132) и святителе Никите (+ 1108), ранее киево-печерском иноке, основывается первый здешний общежительный монастырь в честь Рождества Богородицы. Причем создателем его явился не какой-либо местный подвижник, а прибывший из Рима православный монах Антоний (+ 1147), в дальнейшем один из самых почитаемых новгородских святых.

Новгород изначально отнюдь не был отгорожен ни от Востока, ни от Запада: недаром здесь длительный период весьма важную роль играли пришлые варяги. И позднее на Торговой стороне города долгое время существовал католический храм для «Немецких гостей» - западных купцов.

В Новгороде, наряду с устроением новых православных обителей, в эту эпоху продолжают развиваться и монастыри, возникшие в прошлом столетии; в них появляются первые каменные храмы. Так, святым благоверным князем Всеволодом-Гавриилом (+ 1138), сыном Мстислава, впоследствии князем Псковским, на окраине Новгорода возводится одно из самых замечательных храмовых сооружений Древней Руси: в Юрьевом Новгородском монастыре, основанном еще в 1030 г. Ярославом Мудрым, Всеволод строит огромный, особенно по тому времени, собор во имя святого великомученика Георгия Победоносца (1119, зодчий Петр), украшенный затем великолепной стенной росписью (к сожалению, сохранились только ее отдельные небольшие фрагменты).

Наиболее выдающимся епископом Новгорода в то время был святитель Нифонт (+ 1156), постриженник Киево-Печерского монастыря, прекрасный знаток богослужения, церковных таинств и обрядов, неутомимый строитель и благоукраситель храмов.

В середине XII в. епископ Нифонт в Пскове (тогда «младшем брате» Новгородской республики) духовно и материально поддержал местный Спасо-Мирожский монастырь. Здесь и ныне сохраняется зримое свидетельство его трудов - Спасо-Преображенский собор, украшенный выполненными по его же заказу фресками, уникальными по полноте дошедшей до нас целостной системы росписи.

По преданию, при этом же святителе благоверный князь Всеволод-Гавриил, княживший в последний год своей жизни в Пскове, заложил тут первый каменный храм Святой Троицы, куда в 1192 г. торжественно и перенесли открытые незадолго перед тем нетленные мощи князя.

Другой известный новгородский епископ - святитель Илия-Иоанн (+ 1186), простой местный священник, избранный своими земляками на общегородском сходе-вече на епископскую кафедру. При нем Новгород в борьбе за свои права независимой вечевой республики (князья здесь, по сути, являлись только военачальниками) выдержал в 1169 г. осаду суздальских войск. Как повествует летописное сказание, Сама Богородица защитила город в годину «междоусобной брани» через Свою икону «Знамение», на долгие века ставшей символом новгородской «вольницы».

По рассказу летописца, новгородцы во время осады вынесли на городскую стену, как «духовный щит», икону Божией Матери «Знамение». Суздальцы же, пуская в горожан стрелы, сыпавшиеся на них, как дождь, случайно «застрелиша» святую икону. Тогда она отвратилась от нападавших, повернувшись ликом к городу: тьма охватила суздальцев, они ослепли и тут же были частью перебиты, частью взяты в плен, остальные же с позором бежалиСм.: Новгородская летопись под 6677 (1169) годом // Летописи Новгорода первая старшего и младшего изводов / Под ред. и с предисл. А.Н. Насонова. М.; Л., 1950; см. также: Буслаев Ф.И. Местные сказания владимирские, московские и новгородские // Летописи русской литературы и древности. Т. IV. М., 1862. С. 18-23.. С тех пор эта древнейшая икона признается главной святыней Новгорода Великого и поныне особо здесь почитается. После долгого «пленения» в местном музее она возвращена теперь на свое прежнее место - в новгородский Софийский собор.

Отстояв во второй половине XII в. свою политическую независимость, Новгород тогда же укрепил и свой церковно-общественный авторитет: при владыке Илии-Иоанне новгородская кафедра получила права архиепископии.

Если в начальный период христианства на Руси ведущим культурным и художественным центром был столичный Киев, то уже к концу XII столетия особым размахом своего храмового строительства его явно начинает опережать Великий Новгород. Так, если в это время в Киеве имелось 15 монастырей, то в Новгороде уже 20, а из 323 церквей, построенных (по подсчетам Б.В. Сапунова) в 52 русских городах с конца X в. по 1240 г., в Новгороде Великом возвели наибольшее количество храмов - 125.

Естественно поэтому, что именно здесь было создано и особенно большое число замечательных храмовых стенных росписей, в основном мастерами, подчинявшимися местному архиепископу.

В Новгороде и доныне сохранилось немало фрагментов стенописей: в Софийском соборе (монументальные фигуры пророков в барабане, созданные около 1108 г.), в Николо-Дворищенском соборе (написаны в 1120-х годах; до нас дошли остатки композиции «Страшный Суд» и сцена «Иов на гноище») и в двух монастырских храмах - соборе Рождества Богородицы Антониева монастыря (1125; имеются фрагменты фигур святых, сцены из житийного цикла Иоанна Крестителя в диаконнике, фрагменты «Поклонения волхвов» и «Успения Богоматери») и Георгиевском соборе Юрьева монастыря (1119; фрагменты фресок, написанных не позднее середины XII в.).

Как и в Киеве, общая система новгородских росписей неизменно выражала собой символическое значение храма в качестве идеальной модели мироздания в целом. В купольном своде - «Небе» - традиционно помещали полуфигуру Христа Пантократора (Вседержителя) в окружении «Небесных сил» - архангелов, серафимов и херувимов. Иногда здесь писали сцену Вознесения Христова с ангелами и апостолами. В простенках между окнами барабана (под главой) изображались пророки, праотцы, реже Богоматерь с апостолами. В поддерживавших барабан главы сводиках-«парусах» обязательно помещали изображения четырех евангелистов, как бы соединявших своим евангельским благовестием Небо и землю. Еще ниже, на подпружных арках, связывавших барабан с основными стенами, писали мучеников, пророков, праотцев и ветхозаветных первосвященников. Полукруглый свод-конху апсиды чаще всего занимало изображение Богоматери: в этих алтарных композициях Она то восседает на троне со стоящими по сторонам архангелами, то стоит в позе Оранты. Иногда, правда, здесь писали и тронного Христа. Затем под конхой неизменно присутствовала сцена Евхаристии, а еще ниже шел регистр (или регистры) с изображениями святителей, т.е. епископов, святых Отцов и учителей Церкви - создателей и защитников важнейших догматов Православия. Столпы храмов традиционно украшали изображениями отдельных святых, а стены - преимущественно сценами из Евангельской истории, расположенными в несколько ярусов.

... Время архиепископства Илии-Иоанна отмечено появлением в окрестностях Новгорода еще одной прославленной древнерусской обители - Спасо-Преображенского Хутынского монастыря, основанного преподобным Варлаамом (+ 1192) на берегу реки Волхов, на том месте, где святой увидел сияющий из леса луч света.

Сохранилось весьма выразительное предание о духовной прозорливости этого великого подвижника, причем характерно, что прозорливость его отмечена самой непосредственной связью с, казалось бы, вполне обыденной жизнью: как проста (но отнюдь не простовата) и естественна была вера древнего новгородца, точно так же просты и естественны оказывались тогда даже проявления чудесного.

Как рассказывается в предании, «часто приходил преподобный для беседы к Владыке Новгородскому. Однажды, расставаясь с Владыкою, святой Варлаам сказал ему: «Если Бог благословит, приеду к святыне твоей на санях в пятницу первой недели поста святых апостолов» (т.е. дело происходило в начале лета, когда довольно длительным постом отмечается память святых первоверховных апостолов Петра и Павла. - Ю.М). И действительно, в ночь накануне этого дня выпал снег на полтора аршина при сильном морозе. Святой Варлаам исполнил свое обещание и с тем вместе успокоил народ, испуганный безвременною непогодой, предсказав необыкновенный урожай, что и сбылось, потому что снег истребил червей, появившихся во множестве на корнях хлеба»Цит. по: Толстой М.В. Указ. соч. С. 86-87..

Перед кончиной Варлаам назначил себе преемником преподобного Антония Дымского (+ 1224), который впоследствии основал еще одну, как бы дочернюю по отношению к Хутынскому монастырю обитель на берегу Дымского озера, неподалеку от Тихвина. Создателями ряда монастырей явились и другие ученики преподобного Варлаама - древо новгородского иночества все более и более разрасталось...


К середине XII в. мощным оплотом Православия начинает становиться и Северо-Восточная Русь, где еще в 991 г. была учреждена отдельная Ростово-Суздальская епархия.

В Суздальской земле в то время княжил младший сын Владимира Мономаха Юрий Долгорукий (+ 1157). В отличие от своих братьев, Всеволода-Гавриила и Ростислава Смоленского, он отнюдь не унаследовал добрых качеств отца, и народ его не любил, не веря ему, как частому нарушителю княжеского слова и зачинщику междоусобиц. Однако и он строил немало храмов в своем княжестве и даже основывал новые города - такие, как Юрьев-Польский, Дмитров, Москва. Князь Юрий воздвиг несколько белокаменных храмов в основанном в 1108 г. его отцом городе Владимире (эти храмы, увы, не сохранились), церкви в Кидекше (1152) и в Суздале (здесь от княжеского собора 1148 г. до наших дней сохранился только нижний ярус, включенный затем в более новый собор 1222-1225 гг.). В Переяславле-Залесском в 1152 г. князь начал сооружение прославленного Спасо-Преображенского собора - одного из наиболее хорошо сохранившихся классических памятников древнерусского зодчества.

Но Долгорукий постоянно стремился вернуться в Киев, и в 1154 г. ему все же удалось захватить великокняжеский киевский престол.

Сын Юрия святой благоверный князь Андрей Боголюбский (ок. 1111-1174), напротив, любил свою северную родину, Залесскую Русь, и в 1155 г. при первой же возможности уехал из Вышгорода (неподалеку от Киева), где жил по велению отца, обратно в наследные Ростово-Суздальские пределы. Это был весьма миролюбивый и одновременно смелый правитель, глубоко преданный Церкви государственный деятель и рачительный хозяин, еще более склонный к храмоздательству, чем его отец.

При отъезде своем из Вышгорода в Суздальскую землю он взял с собой из храма местного женского монастыря особо почитавшуюся уже тогда икону Божией Матери «Умиление», незадолго перед тем присланную на Русь Константинопольским Патриархом Лукой Хризовергом (по церковному преданию изображение Божией Матери на этой иконе восходит к иконописному творчеству святого апостола Луки). Согласно «Сказанию о чудесах Владимирской иконы Божией Матери», лошади, везшие икону, неожиданно остановились в 10 верстах от Владимира, и сдвинуть их с места было невозможно. Ночью же князю Андрею в видении явилась Богоматерь и повелела поставить здесь храм и основать монастырь, а икону поместить в главном соборе Владимира. В память об этом чудесном явлении вскоре по указанию князя была написана икона Божией Матери (в рост, со свитком в руке) - так называемая «Боголюбская». На месте же остановки княжеского поезда, в Боголюбове, возвели монастырь и великолепную княжескую резиденцию.

После смерти Юрия Долгорукого князь Андрей не вернулся в Киев, а остался княжить во Владимире, решив превратить этот город в столицу Северо-Восточной Руси. В 1158-1161 гг. он построил здесь белокаменный Успенский собор, куда и перенес вышгородскую икону Богоматери «Умиление», с тех пор получившую наименование «Владимирская». Позднее эта икона стала главной святыней России и с 1480 г. уже постоянно находилась в Успенском соборе Московского Кремля.

Все важнейшие акты государственной и церковной власти освящались этим прославленным образом Пречистой Девы: перед ним приносили присягу на верность Отечеству; перед ним молились Государи, выступая в военные походы; на украшавшую икону пелену возлагались жребии при избрании русских митрополитов, а впоследствии и всероссийских Патриархов; со всенародным молитвенным пением ее обносили вокруг Москвы для защиты от вражеских нашествийВо Владимире икона пребывала до конца XIV в., пережив в 1185 г. страшный городской пожар, а в 1237 г. - нашествие хана Батыя. За эти два с лишним столетия слава чудотворного образа настолько возросла, что, когда в 1395 г. к Москве приблизились полчища Тамерлана, было решено привезти эту святыню в столицу для духовной зашиты города от татро-монголов, положившись только на небесное заступничество Божией Матери. Вскоре Тамерлан действительно отступил от Москвы. По преданию, благодатная сила иконы защищала город и позднее - в 1480 г. от орд хана Ахмата, а в 1521 г. - от нашествия хана Гирея. Вера в неизменную помощь «Владимирской» иконы стала в конце концов настолько сильна, что при очередном нашествии татар на Москву при Царе Феодоре Иоанновиче (враг находился тогда уже в окрестностях города, на Воробьевых горах) Государь послал против них лишь несколько полков с иконой, сказав при этом с улыбкой: «Завтра же молитвами Богоматери нечестивых не будет». После продолжавшегося целые сутки упорного боя татары бежали..

Уже к XV в., после неоднократных реставраций, на этом образе сохранились от первоначальной живописи в основном только лики Богоматери и Богомладенца Иисуса. Эта византийская икона, постепенно вбирая в себя молитвенный и творческих дух Древней Руси, стала неотделимой от религиозного, исторического и культурного бытия русского народа. Одновременно «Владимирская» Богоматерь явилась и общепризнанным образцом идеальной иконы Богородицы, вызвавшим бесконечные ее повторения в виде тысяч и тысяч копий-списков, разошедшихся по всей Руси.

Признание выдающейся духовной роли иконы в истории Московского государства нашло свое отражение во многих летописных свидетельствах о ней, в посвященных ей изустных (лишь позднее записанных) преданиях и даже в народных песнях. Точнее же всего об этом говорит Церковь, прославляя Саму Божию Матерь, представленную на иконе, в песнопениях особой праздничной «Службы на Сретение чудотворный иконы Пресвятыя Богородицы, яже нарицается «Владимирская»»: «Ныне страна Российская о Тебе хвалится и веселится, имеющи Тя Заступницу непостыдную, и стену нерушиму, граду нашему (Москве. - Ю.М.) непоколебимое основание, стража неусыпна земли Российския».

При князе Андрее Боголюбском во Владимирской земле были установлены и включены в церковный календарь новые праздники: один - в честь Всемилостивого Спаса (1(14) августа), другой - в честь «Боголюбской» иконы Божией Матери (18 июня / 1 июля). Праздником Спаса была отмечена победа князя над волжскими болгарами-магометанами, когда, по преданию, от взятых им в поход иконы Богородицы и «предносного» (т.е. процессионного) Животворящего Креста Христова воссиял чудесный свет, даровавший русским воинам силы для одоления врага.

При Андрее же на Руси было введено и ставшее затем общерусским сугубо национальное, неизвестное ранее в Византии, празднование (совершается Церковью 1 (14) октября) в честь Покрова Божией Матери, вознесшей Свой небесный защитный покров над всей православной Русской землей. Этому празднику владимирцы посвятили один из самых прекрасных древнерусских храмов - знаменитую церковь Покрова Пресвятой Богородицы, выстроенную в 1165 г. неподалеку от Боголюбова на реке Нерли.

Вообще храмы, строившиеся ранее, при Юрии Долгоруком, отличались, как правило, великолепной техникой каменной кладки, пластической ясностью и строгостью архитектурных образов, но были несколько тяжеловесны по формам. Сооружения же эпохи князя Андрея, обладая по сравнению с постройками Долгорукого не меньшей художественной выразительностью, гораздо более изысканны по пропорциям, и стены их уже начинают украшаться снаружи декоративной резьбой по камню (обе эти тенденции во владимирской архитектуре наиболее ярко проявились чуть позже - в период правления брата Андрея, князя Всеволода).

Во время княжения святого Андрея Боголюбского значение Ростово-Суздальской епархии весьма возросло, чему способствовало и основание новых монастырей, и установление новых праздников, и начало всенародного почитания некоторых местных подвижников. Так, в 1164 г. при сооружении каменного Успенского собора в Ростове были обретены нетленные мощи первого здешнего епископа, мученика Леонтия, о котором уже упоминалось выше, и его преемника - епископа Исайи (+ 1090), причисленных затем Церковью к лику святых.

Как и другим князьям, Андрею, к сожалению, приходилось участвовать в междоусобных бранях той эпохи и - как значительному политику и типичному представителю Средневековья - не всегда следовать путями евангельских правды и мира: так, это именно его войска штурмовали стены Новгорода Великого, что в результате, как известно, и послужило прославлению иконы Божией Матери «Знамение». Но такова была суровая действительность того времени, такова нелегкая плата за «собирание земли Русской», как раз и начавшееся укреплением Владимиро-Суздальского княжества во главе с князем Андреем.

В личной жизни Андрей Боголюбский был, как отмечают летописи, незлобив, весьма щедр (особенно по отношению к Церкви), нищелюбив (он даже «велел каждый день возить по городу еду и питье различное, больным и нищим на пользу»Повесть об убиении Андрея Боголюбского // ПЛДР. ХII век. С. 327., отличался искренним благочестием и имел живое покаянное чувство - об этом свидетельствует, например, фрагмент Ипатьевской летописи (под 1175 г.), где вкратце рассказывается о том, как молился святой князь: «... ночами входил он в церковь и свечи запаливал сам, и, видя образ Божий, на иконах написанный, взирал, как на Самого Творца; и всех святых, написанных на иконах, видя, смиряя образ свой сокрушенным сердцем и воздыханье из сердца износя и слезы из очей испуская, покаянье Давидово приимая, плакал о грехах своих, возлюбив нетленное паче тленного и небесное паче временного и жизнь со святыми у Вседержителя Бога больше этого царства земного»Повесть об убиении Андрея Боголюбского // ПЛДР. ХII век. С. 325-326..

Княжение благоверного князя Андрея закончилось трагически: он принял мученический венец, пав от рук убийц, бояр-заговорщиков, сопротивлявшихся его самодержавной политике. Последними его словами были: «Господи, в руце Твои предаю дух мой!» В лице этого святого суздальская земля обрела еще одного небесного покровителя и молитвенника.


Среди особо почитаемых святых праведников Залесской Руси древнейшего периода необходимо назвать двух иноков - преподобных Авраамия Ростовского и Никиту Столпника, Переяславского чудотворца.

Преподобный Авраамий, живший, по одним историческим сведениям, во второй половине XI в., по другим - предположительно в XII столетии, прославился проповедью христианства среди некоторой части ростовцев, остававшихся еще язычниками. Весьма древнее местное сказание повествует о духовной поддержке его миссионерского подвига самим святым апостолом Иоанном Богословом, явившимся ему у сельца Ишны под Ростовом и вручившим жезл для сокрушения идола Велеса, что еще стоял тогда в «чудском конце» Ростова Великого. И поныне на месте этого чудесного события стоит деревянный храм XVII в. Там же, где некогда находился идол, Авраамий основал Богоявленский монастырь, существующий и в наши дни, с выстроенным уже позднее, в 1522-1524 гг., каменным Борисоглебским собором.

В отличие от духовно многоопытного монаха Авраамия, чья жизнь целиком была связана с жизнью Церкви, преподобный Никита, живший в XII в. (более точных данных о нем нет), был поначалу в Переяславле-Залесском обыкновенным мирянином - сборщиком податей для князя Юрия Долгорукого, причем весьма жестоким и не слишком чистым на руку. Внутренний нравственный переворот совершился в нем, когда он услышал как-то в храме слова, прочитанные из книги пророка Исаии: «Измыйтеся, (и) чисте будете, отымите лукавства от душ ваших...»Ис. 1, 16. Как рассказывается в его «житии», слова эти так потрясли будущего подвижника, что он всю ночь провел без сна в тягостных размышлениях о своей неправедной жизни.

На другой день Никита пригласил к себе друзей и велел жене приготовить обед. Когда же она стала варить купленное на рынке мясо, то в горшке начала пениться кровь и на поверхность всплыли части человеческого тела. Увидев это, Никита пришел в ужас, с глубоким сердечным вздохом сказал: «Увы мне! Много я согрешил» и, выйдя из дома и заливаясь слезами, направился в соседний монастырь. Там он обратился к игумену: «Спаси погибающую душу!» Игумен, изумленный такой необыкновенной переменой в Никите, для испытания в смирении велел ему стоять три дня у монастырских врат, исповедуя пред всеми свои грехи.

Принятый затем в обитель, Никита затворился «в столпе» - на возвышении в вырытой им полуяме-полупещере, т.е., по сути, стал затворником. Тут он и молился о спасении души в тяжелых цепях-веригах и каменной шапке, открытый то морозу, то зною. За такую подвижническую жизнь он получил от Бога дар чудотворения, и многие недужные, приходя к нему, исцелялись. Так, по его молитвам, стал совершенно здоров будущий мученик за веру князь Михаил Черниговский, страдавший «недугом расслабления» и обратившийся к Никите за помощью. Боярин князя, сообщивший Никите о его прибытии, получил от столпника посох: по преданию, опершись на него, князь тут же чудесным образом выздоровел.

Подобно князю Андрею Боголюбскому, Никита также стал невинной жертвой злодейства. Его убили 24 мая (6 июня) 1186 г. родственники, прельстившиеся сияющим (от долгого трения о тело) блеском его вериг, которые показались им серебряными. Преподобного похоронили вблизи алтаря храма, причем погребение сопровождалось многими исцелениями. Грабители же, разочаровавшись в добытом «богатстве», бросили вериги в Волгу у Ярославля, где в ближайшую же ночь инок Петропавловского монастыря Симеон увидел три ярких столпа света, после чего вериги и были обретены собравшимися здесь со всего города жителями и положены на гроб мученика.


Постепенное церковное и политическое возвышение Владимиро-Суздальского княжества привело к тому, что брат Андрея Боголюбского - Всеволод Большое Гнездо (+ 1212), прозванный так за большое число детей (известны, например, 10 его сыновей), приобрел, по существу, уже статус великого князя всея Руси.

Как и святой князь Андрей, он построил несколько храмов: в частности, расширил Успенский собор во Владимире (в таком виде храм и дошел до нас), воздвиг здесь же в 1193-1197 гг. уникальный по своей каменной резьбе княжеский Димитриевский собор, о котором древние летописцы упомянули (в Воскресенской и Лаврентьевской летописях под 1212 г.) как о «чюдном велми» и «прекрасном»Цит. по: Лазарев В.Н. Скульптура Владимиро-Суздальской Руси // История русского искусства. Т. 1. М.: Изд-во АН СССР, 1953. С. 410.. Кроме того, Всеволод впервые серьезно укрепил Владимир, Суздаль и Переяславль-Залесский.

Все это способствовало тому, что Северо-Восточная Русь исподволь начала превращаться в одну из самых мощных древнерусских земель, которой и предстояло впоследствии стать основой Московского государства.



Русская Православная Церковь
Николаевский Собор

Авторское право © 2012-2024.
Разработчик: Капитула Ян

Valid HTML 5
Правильный CSS!
Яндекс.Метрика