Обет

Пожертвования

Капитан Кириак, коренной житель острова Сими, из года в год, перед тем как отправиться на ловлю губок, посещал монастырь Панормитис. Богобоязненный «морской волк» приносил в монастырь воск и масло, клал на икону Архангела Михаила пятифунтовую золотую монету, просил священника окропить его святой водой и уходил.

Однажды задул зефир - ветер, который бывает один раз в месяц. Чтобы не упустить благоприятную погоду, капитан решил выходить в море. Вылив за борт немного освященной воды, Кириак приказал отдать швартовы. Однако не успел он выйти из гавани, как трехмачтовую шхуну понесло на рифы. Капитан повернул штурвал, но корабль не слушался.

- Спускайте паруса и налегайте на весла, иначе нас выбросит на рифы! - крикнул капитан матросам.

Бросив якорь, вся команда - ныряльщики за губками, гребцы и молодые матросы - собрались на палубе. Капитан вынес из своей каюты иконы Николая Чудотворца и Архангела Михаила и, держа перед собой Евангелие, сказал:

- Каждый из вас по очереди поклянитесь, что ничего не взяли из монастыря Панормитиса. Ни цветка, ни приношений, ни гроша!

Поклялись все, кроме молодого ныряльщика.

- Поклянись и ты, Михаил! - призвал юношу капитан.

- Никогда в жизни не клялся! И теперь не буду.

- Быть может, ты что-либо присвоил?

- Я? Кля...

- Хорошо. Не буду настаивать, - прервал его капитан и бросил на ныряльщика строгий взгляд.

«Василики» - так назывался корабль - продолжил свой путь без препятствий. После четырех дней плавания судно остановилось у берегов Туниса, и ныряльщики приступили к работе. Сетки всех ныряльщиков ежедневно наполнялись губками, и только у Михаила не было улова, потому что он заболел лихорадкой.

Однажды вечером капитан Кириак позвал его в свою каюту, поставил перед иконами и спросил:

- Скажи мне, что ты взял в монастыре?

- Серебряный кораблик.

- Где он?

- Я его продал.

- Нечестивец! - вспыхнул капитан. - Дай обет многомилостивому Архистратигу, и он простит тебя!

- Не дам я никакого обета. У него и так всего полно! Не обеднеет!

- Согрешил я, Архангеле, - прошептал Кириак. - Половина собранных нами губок - твоя!

На обратном пути, за десять миль до бухты Панормос, внезапно начался свирепый шторм. Небо и море в одно мгновение почернели. Почти все паруса собрали, и лишь один разрывался под напором бушующего ветра. Привязавшись к корме, капитан Кириак пытался удержать штурвал, но куда там!

- Михаил, полезай на мачту и спусти парус. Живее, а то пойдем ко дну!

Ныряльщик взобрался на мачту и, дрожа от страха, стал собирать большой парус. Огромная волна ударила в борт «Василики», и Михаил полетел в воду.

- Дай обет, Михаил, дай обет! - прокричал капитан.

- Помогите, да... Помогите... даю! - прокричал сдавленным голосом сорвавшийся с мачты похититель серебряного кораблика.

- Ребята, бросайте все губки в море! Привяжите к мешкам поплавки!

Гребцы и ныряльщики во мгновение ока побросали за борт наполненные губками мешки.

- Архангеле Михаиле, сотвори так, чтобы мы целыми и невредимыми причалили к твоему заливу, и я принесу тебе еще лучший дар! - видя серьезность положения, дал обет капитан Кириак.

Целый час моряки боролись с дикими волнами. Затем все стихло. Перестал дуть свирепый сирокко, и шхуна вошла в тихую гавань. Лишившись улова, моряки приуныли.

- Тот, кто взял их, нам их и отдаст, ребята, - успокаивал команду капитан Кириак. - Спускайте шлюпку.

Едва шлюпка направилась к берегу, как с корабля раздались крики:

- Капитан, капитан!

- Что случилось?

- Приплыли наши мешки с губками!

Капитан Кириак приподнялся и увидел, что вокруг шлюпки плавало шесть мешков с губками, и к одному из них был привязан Михаил! Ныряльщика подняли на борт «Василики». Разорвав на юноше одежду, ему растерли ромом сердце и сделали искусственное дыхание, и он пришел в себя.

- Дай обет, Михаил! Дай Архангелу обет!

- Даю... простите меня.

По лицу капитана Кириака катилась слеза:

- Святой Архангеле, прости его! Половина пойманных губок - твоя!..