Кончина блаженной Ксении. Начало почитания

Пожертвования

В великое горе пришла Петербургская сторона с известием о кончине блаженной Ксении.

Люди разного Возраста, старые и молодые, отправились на похороны. Был установлен пост.

И сразу же на могилу блаженной Ксении на Смоленском кладбище начал приходить православный народ. Приходили с упованием и верой в то, что блаженная Ксения и по успении своем не презрит их молитв и поможет в скорбях и нуждах, как она помогала при жизни. Приходили бедные и убогие, знавшие об этой помощи и жившие ею. Приходили купцы и лавочники, матери детей, которых излечила и благословила при жизни блаженная, приходили сотни ее последовательниц. И помощь блаженной Ксении была столь ощутимой, столь очевидной, что слух о великой заступнице за страждущий православный народ стремительно распространялся даже и за пределами столицы.

Каждый посетитель кладбища непременно желал принести землицы с могилки блаженной Ксении, веря, что эта земля - лучшее средство от болезней и горестей.

Чудеса, исцеления множились, паломников и богомольцев становилось все больше - и земля с могильной насыпи над гробом блаженной Ксении по горсточке разносилась посетителями. Приходилось делать новую насыпь, которая снова разбиралась посетителями. Пришлось положить сверху могильной насыпи каменную плиту; но посетители разбили плиту на мелкие кусочки и разнесли по домам; положили новую плиту, и с этой плитой случилось то же самое.

Но, разбирая землю и ломая плиты, посетители клали на могилку свои посильные денежные пожертвования, которыми вначале пользовались нищие. Затем могилку блаженной Ксении обнесли оградой, к которой прикрепили кружку для сбора пожертвований на сооружение над могилой часовни.

И пожертвования не заставили себя ждать.

Первая часовня на могиле блаженной Ксении была выстроена из серого отесанного известкового камня, с железной крышей, с двумя окошечками по бокам, с дубовым иконостасом с восточной стороны и с железной дверью - с западной. Над дверью с наружной стороны сделали надпись: «Раба Божия Ксения». Могильную насыпь над самой могилкой также отделали цоколем, а сверху положили плиту с надписью:

Во имя Отца и Сына и Святаго Дyxa.
На семъ месте положено тело
рабы Божiей Ксенiи Григорьевны,
жены придворного певчего,
въ ранге полковника, Андрея Феодоровича.
Осталась после мужа 26 летъ,
странствовала 45 летъ,
а всего житiя 71 годъ;
звалась именем Андрей Феодоровичъ.
Кто меня зналъ, да помянет мою душу
для спасения души своей. Аминь.

Первая публикация о блаженной Ксении была в «Ведомостях Санкт-Петербургской городской полиции», в № 264 за 1847 год:

«Лет сорок или, может быть, несколько более назад скончалась здесь, в Петербурге, вдова придворного певчего Андрея Феодоровича, Ксения Григорьевна, известная в свое время под именем Андрей Феодорович. Имея множество знакомых, большею частью из купеческого сословия, она часто приходила к ним за милостынею и ничего более не брала как «царя на коне»: так называла она старинные копейки, на которых, как известно, было изображение всадника на лошади. «Дайте мне царя на коне», - говорила она всегда умилостивленным голосом, брала копейку и уходила.

Одни называли ее сумасшедшею, другие прокаженною или юродивою, третьи - предсказательницею, потому что она предсказывала счастие или несчастие тому дому, в который приходила, хотя очень редко и неохотно произносила свои пророческие слова.

По ночам она уходила в поле молиться Богу и молилась по нескольку часов, кланяясь в землю и на все четыре стороны. Ночные отсутствия ее сначала возбуждали сомнения в недоверчивых людях, и даже полиция стала следить за нею, но скоро удостоверились, что она точно ходила в поле молиться Богу. Предсказания ее не всегда заключали в себе какой-нибудь апокрифический сокровенный смысл, а иногда они служили как бы только удостоверением в том, что эта странная женщина точно наделена даром прорицания. Так, например, приходя куда-нибудь, она вдруг требовала, чтобы дали ей пирога с рыбою, и когда ей нарочно отвечали, что такого пирога в этот день не пекли, то она с уверенностью говорила: «Нет, пекли, а не хотите мне дать». Тогда подавали ей такой пирог, потому что он точно был испечен. Иногда она предсказывала что-нибудь дурное, но не прямо, а косвенно, намеками, как бы не желая смущать того, с кем говорила. Так, например, посетив один раз дом купчихи Крапивиной и выходя из него, она взглянула на окно дома, сказав: «Зелена крапива, а скоро завянет». Крапивина вскоре после этого умерла».

В № 272 той же газеты читаем:

«После смерти мужа Ксения Григорьевна надела его белье, камзол, кафтан и вообще все платье покойника и, бросив дом, расхаживала по грязным улицам тогда совершенно убогой Петербургской стороны, уверяя всех и каждого, что она Андрей Феодорович. Долго носила она это платье, пока оно не истлело и не развалилось на ее теле. Будучи известна всему околотку как юродивая и честная женщина, она сначала возбуждала к себе жалость, а потом особое уважение.

«Кто не принадлежит миру, тот принадлежит Богу», - говорили ее современники и кормили и одевали своего Андрея Феодоровича. Она не брала теплой одежды и, прикрывая грудь остатком камзола своего мужа, носила только самое необходимое женское платье. Зимою, в жестокие морозы, она расхаживала по улицам и Рыночной площади в каком-то оборванном балахоне и изношенных ботинках, надетых на босые ноги, распухшие и покрасневшие от мороза. Она не имела своего угла и, будучи доброю, кроткою и чрезвычайно набожною, в тех домах, где ее знали, всегда находила приют и кусок хлеба; ее принимали ласково и даже с глубоким уважением бедные жители крошечных домиков, какими в то время была усеяна Петербургская сторона. Матери семейств радовались, если Андрей Феодорович покачает в люльке или поцелует ребенка, в том убежденные, что поцелуй несчастной принесет им счастье».