История

Пожертвования

Основание, или появление русской обители на святой горе Афонской теряется в глубокой древности. Мы не имеем точных сведений о первом ее основании, но можно сказать, что стремление русских людей на Афон было в России современно просвещению ее христианской верой. Ибо фактически известно, что отец русских иноков, преподобный Антоний, до водворения своего в Киеве, два раза был на Афоне. Путешествие преподобного Антония на Афон, конечно, не могло не возбудить в русских подражания, и, разумеется, не осталось бесследным.

На своем нынешнем месте у моря обитель появилась после 1765 г. До того она находилась в другом месте, дальше от побережья.

Известно, что русские в XI веке на Афоне уже были и имели свой особый, с правами самостоятельности, монастырек, который слыл под именем «Богородицы Ксилургу» («Древоделя»), с придаточным названием «Руссов» и был с храмом во имя Успения Богоматери.

В актах первого русского Афонского монастырька (1030, 1034, 1048 и 1071 гг.), хотя и нет прямого указания на образ жизни наших пустынных предков; но, судя по описи имущества этой обители, составленной в 1143 году, можно прямо заключить, что русские иноки начали жизнь свою на Афоне по киновийским правилам (по общежительному уставу): ибо одно уже исчисление хозяйственных вещей и запасов, значащихся в этой описи, приводит нас к такому заключению. Киновийский образ жизни перешел с русскими и в обитель святого Пантелеимона. Здесь этот образ жизни, судя по содержанию актов, можно прямо говорить, продолжался во все периоды существования сей обители до поступления ее в исключительное владение греков, т.е. до 1785 года.

Довольно быстро он заполнялся выходцами из Руси, так что вскоре здесь стало тесно. Поэтому Священный Кинот в 1169 году по просьбе игумена Лаврентия передал монахам опустевший к тому времени монастырь во имя великомученика Пантелеимона, называвшийся еще обителью Фессалоникийца; обитель же Ксилургу была преобразована в скит и остается им по настоящее время.

Источников об истории Русика до ХIII в. почти не сохранилось из-за пожара, полностью разрушившего весь монастырь вместе с архивами и библиотекой. Однако известно, что император Андроник II Палеолог своим хрисовулом утвердил имущественные права обители; позднее о ней заботились также многие сербские крали, поддерживавшие монастырь щедрыми подаяниями и даровавшие ему ряд подворий.

Обитель Фессалоникийца передана была русским инокам в полуразрушенном состоянии. Без посторонней помощи русские иноки в Русике не только отстраивать свою обитель не могли, но даже и существовать в отстроенной не были в состоянии. Русские властители как имели попечение о первой на Афоне для русских обители (Ксилургу), так они же, на первых порах, помогли и второй - святого Пантелеимона.

Утверждение русской иноческой общины на Афонской горе, по всей вероятности, оказало немаловажное влияние на ход русского просвещения: здесь произошел первый книжный обмен между славянами южными и северными; отсюда-то памятники болгарской церковной письменности впервые проникли в Россию в то время, когда она всего более нуждалась в этом, т.е., когда в ней не было еще гражданского и церковного центра, ибо именно с утверждением русской общины на Афоне совпадает начало удельного периода нашей истории, когда после тридцатипятилетнего царствования Ярослава (+1054), держава святого Владимира раздробилась на множество самостоятельных княжеств, одно другому неприязненных. Во весь этот период (1054 - 1238) однако не прерывалось частное общение русской земли с Афонской горой, и русские паломники, подобные игумену Даниилу, несмотря на все препятствия и опасности пути, проникая в святые места Палестины и Афона, выносили оттуда и устные сказания о святых подвижниках и их подвигах, и письменные копии с славянских переводов творений святых отцов греческой Православной Церкви, поддерживая тем духовную связь своей родины с восточными Церквями и их духовным просвещением.

В отношении жизненного продовольствия русские, как во все время пребывания в обители Ксилургу, так и в первые годы в монастыре святого Пантелеимона, можно почти безошибочно думать, пользовались особенной внимательностью отдаленной своей родины. Но с наступлением бедственного для России ига монгольского, и, кажется, еще несколько ранее, вероятно по причине междоусобий и смут между князьями, пособия родственной России стали прекращаться, и русская афонская община поневоле должна была искать себе ближайшей опоры у своих единоверцев и единоплеменников - южных славян. Вследствие этого, в Русике к русскому элементу стал примешиваться и южно-славянский.

Во времена монголо-татарского ига на Руси большинство монахов были греками и сербами; подпись игумена на всех документах той эпохи стоит по-гречески. Лишь после 1497 г. начинается массовый приток русских иноков на Святую Гору.

В конце XII века в русском монастыре святого Пантелеимона, как соплеменном, принял ангельский иноческий образ царевич сербский Растко, впоследствии знаменитый архиепископ сербский, святитель Савва. Но святой Савва недолго оставался в Русике: по воле Прота святой горы, под предлогом, что иноку царского рода не подобает пребывать во второстепенном монастыре, он был перемещен в Ватопед, откуда вышел для основания собственно сербской обители, уже тогда, когда пришел к нему отец его, Стефан Неманя, в монашестве Симеон.

Хотя и кратковременно было пребывание святого Саввы в русской обители, но не осталось без пользы для нее: оно привлекло ей благоволение как самого Саввы, так и его родичей - сербских кралей, которые с этих пор и в течение двух последующих столетий сделались ктиторами и благодетелями и поддержали русскую обитель до того времени, когда сами русские цари могли, по-прежнему, принять ее на свое попечение, (т.е. после свержения монгольского ига в 1480 году).

ХIII век был для святой Афонской горы веком всяких невзгод: Рим, руководивший действиями латинских императоров взятой рыцарями Византии, не мог оставить в покое Афонской горы, как главной твердыни Православия, почему она была объявлена принадлежностью самого римского престола и вверена римским кардиналом-легатом Венедиктом надзору одного из латинских епископов, от которого потерпела многие жестокости и насилия. Когда же Михаил Палеолог, овладевший в 1261 году Константинополем, видя свою слабую империю, обуреваемою внутренними и внешними нестроениями и опасаясь, с одной стороны, возрастающего могущества славян, а с другой - коалиции против него латинских государей с папой во главе их, решился вступить в общение с Римской церковью; тогда Афонская гора мужественно обличила латиномудрствующего царя особым посланием, за что и навлекла на себя его гнев. Латинские союзники Палеолога, призванные им на помощь против славян, высадились на святую гору и излили свое мщение, преимущественно на обители Иверскую и Зографскую, как открыто отказавшиеся войти в церковное общение с ними. Среди всеобщего погрома, вероятно, не уцелела и русская Афонская обитель.

Зло, нанесенное этим разорением Афонским обителям, старались загладить наследники главного виновника всех этих бедствий, злополучного Михаила Палеолога, - императоры Андроник Старший и Андроник Младший, внук его.

Но едва успели оправиться афонские монастыри от неприятельского нашествия, как над святой горой разразилась новая туча; между 1308-1311 годами она подверглась новому опустошению от каталанцев, которые, утвердившись с 1308 года и соседству со святой горой, на полуострове Кассандре, производили на нее в течение трех лет и трех месяцев, свои опустошительные набеги. Страшно было видеть запустение святой горы, учиненное сопротивными безбожными народами. Ибо фрузы и турки, ясы и татары, моговары и каталанцы и другие многие, нашедши тогда на святую гору, много святых предали огню, все богатство расхитили и плененных отвели в рабство, а которые стались, те помирали лютейшей голодной смертью, и, так как не было погребающего их, то звери земные и птицы небесные питались телами их.

Каталанцы и их союзники осадили Хилендар, но игумен хилендарский мужественно отражал несколько лет все их нападения; наконец, видя оскудение съестных припасов, решился оставить на время монастырь. Пробравшись тайно сквозь лагерь осаждающих, он успел уйти морем, увезя с собою и церковные вещи в Сербию, где тогда царствовал краль Урош II (Милутин). Защиту же монастыря, в свое временное отсутствие, поручил верным людям, обнадежив их скорою помощью, которая и не замедлила явиться: сперва он, купив пшеницы, нашел средство доставить ее осажденным, а потом ввел в монастырь отряд наемного войска. Не успев овладеть Хилендарем, каталанцы решились выместить свою неудачу на его мужественном защитнике, захватив его в плен. Игумен Даниил, услышав о таком намерении их, взял с собой двух иноков и несколько духовных детей своих и отправился в русский монастырь святого Пантелеимона, к духовному своему отцу. Сделав обычное поклонение в храме и зная, что безбожники спешат на заколение его, от взошел с духовным отцом своим на пирг (башня высокая в виде столба) и пробыл там в духовной беседе с ним день тот и ночь. Безбожники же, нашедши двух хилендарцев, Николая и Георгия, обещались дать множество золота, если предадут им преподобного, и те, диавольским действием обольстившись, обещались исполнить желание их. Итак, когда пребывал преподобный в русском монастыре, то безбожники двинулись на Хилендар и, узнав об исшествии Даниила, послали двух оных подкупленных, чтоб, войдя в монастырь к преподобному, они и их ввели вслед за собой. Изменники, придя ночью, начали стучать во врата, называя себя и прося отпереть им поскорее, как бы посланным по важному хилендарскому делу до преподобного. Иноки русского монастыря, боясь безбожников, просили подождать до утрени, при начале которой известили блаженного о прибывших. При появлении утренней зари, когда блаженный ходил около пирга и пел часы, он воззрел на одну высоту и увидел, как бы большие птицы летели к обители русской, и, как только начало рассветать, узрели безбожников, полками идущих, и те внезапно окружили монастырь с большим воплем и, пробив стены, как крылатые, ворвались внутрь. Хватая всех по-зверски, звали к себе хилендарцев, подговоренных на предание преподобного, и говорили: «Если хотите, чтоб мы не делали вам никакого зла, выдайте нам Даниила; если же не выдадите, всех вас сожжем». После отказа в короткое время божественную церковь и прочие здания зажгли. А два прелестника всех бывших в пирге уговаривали выдать блаженного, который вполне увидел злой умысел их, и, как исполненный разума от юности своей, показал его там: на верху пирга была церковь с крепкими извне железными ключами. Взяв их тайно, он сказал к хотевшим предать его: «Братия, войдем в церковь помолиться и простимся друг с другом, так как отлучаюсь я от вас к смерти, которую прозираю». При этом преподобный умной молитвой достигал небес, ожидая помощи от Бога.

Чадам же своим велел, чтобы, когда войдут предатели в церковь, обезоружить их и запереть внутри церкви. И когда все вошли туда с блаженным, духовные дети его, отняв оружие, выскочили с отцом вон и заперли внутри предателей. Между тем пламень доставал уже врат, но преподобный, нашедши там немного воды и вина, погасил ими огонь. Такую страшную брань вели безбожники на преподобного с утра до полудня; и когда, проголодавшись, для еды вышли за монастырь, то тут внезапно сделалась между ними сильная распря и мятеж, среди которого, схвативши оружие и сев на лошадей, они удалились! Тогда преподобный благодарил Бога, заступлением Которого смеху подобно явилось нашествие осуетившихся. Выйдя же из русской обители, сея преподобный на коня и прибыл с богодарованными ему чадами в монастырь святых 40 мучеников, называемый Ксиропотам.

Так проходила осада каталанцами русской обители святого Пантелеимона, окончившаяся сожжением церкви и монастырских келий, причем имущество церковное было разграблено, и некоторые из братии монастырской были убиты или ранены неприятелем. Все это случилось уже в конце пребывания каталанцев на святой горе, а, следовательно, в конце 1311 или в начале 1312 года.

В том же, 1312, году русская обитель святого Пантелеимона получила от императора Андроника Палеолога подтвердительный хрисовул на принадлежавшие ей имения.

Несмотря на благоволение и сербских, и греческих властителей, обитель русская всетаки не могла прийти в прежнее положение, после понесенных ею таких ужасных бедствий, что продолжалось до половины XIV столетия, пока она не поступила под непосредственное покровительство могущественного сербского царя Стефана Душана Сильного. Владея всей Македонией (в область которой искони входила и святая гора), Стефан в 1348 году посетил лично Афонскую гору и пробыл здесь, по преданию, четыре месяца, в которые посетил все святогорские монастыри; проникнутый же более всех сербских государей сознанием исторического призвания славянского племени, он обратил особое внимание на славянские обители святой торы. После Хилендаря русский монастырь удостоился его особого внимания и благоволения, видимым знаком которого была, во-первых, присылка в обитель, еще в 1347 году, честной главы святого великомученика Христова Пантелеимона. Этим же хрисовулом и другими он назначает и дарит честной обители Россов несколько сел с церквями, поля, и проч... А на монаха Исаию он возложил попечение и промышление о сей святой обители. Этот преподобный Исаия родился в Сербии в начале XIV столетия. Родители его, сербские вельможи Георгий и Калина, дав ему хорошее образование, усердно желали видеть его на службе при дворе царском. Он исполнил их волю, но ненадолго. Затем он оставил все и удалился в монастырь святого Иоакима в Сарондопоре, где и принял иночество. Но желание духовное влекло его на святую Афонскую гору, и он с благословения Сарондопорского игумена отправился туда и поступил в сербский хилендарский монастырь. «Усердную и трудолюбивую его жизнь, - говорится в жизнеописании, - какую он проводил, кто передаст?., терпением, смирением, послушанием, воздержанием, пощением, бдением, кротостью, благоговением, молитвами и всякими добродетелями он также украсился, что превосходил ангелоподобным в теле жительством всех монахов той обители». Преподобный Исаия подвигся на большие подвиги и предал себя в полное послушание и покорность игумену своему, великому и духовнопросвещенному старцу Арсению.

По кончине святого старца Исаия удалился на безмолвие с учеником своим Сильвестром в место, называемое «пустыня святого Павла», и там провел много времени в большом борении и подвиге. Оттуда, наставляемый Святым Духом, прибыл в обитель святого и славного великомученика и целителя Пантелеимона, потому что и прежде он много помогал тому святому месту и подкреплял его. Видя обитель разрушенною и совсем почти запустевшей, подвигнулся божественной ревностью и отправился к благочестивому царю Стефану и сообщил ему обо всем, в чем имелась нужда, об обновлении и воссоздании монастыря святого Пантелеимона и о других святогорских потребностях, прося помощи, заступления. Благочестивый царь Стефан с усердием и радостно внял словам Исаии. Так же и благочестивая царица Елена с большой охотой выслушала слова его, и все, чего он хотел, с радостью они исполнили, и пожертвовали много золота и имений на созидание и помощь монастырю. Исаия возвратился в монастырь с великой радостью и воздвиг прекрасную церковь, трапезарню, дохиарню и прочее необходимое для монастыря на утешение монахам: церкви, пирги и метохи.

С этого времени начинается в жизни русской обители новая эпоха, которую можно считать за самое цветущее время в 700-летнее ее существование. Но зато обитель русская вынуждена была подчиниться вполне сербскому влиянию: судя по языку ее домашних актов, игумены поставлялись тогда преимущественно из сербов, которые, как надобно из сего заключить, составляли и большинство братства русской обители.

С 1371 года стал владеть большей частью сербского царства Лазарь Греблянович, родственник Неманичей по женской линии. Он, ревнуя примеру своих предков, продолжал благодетельствовать русской обители.

После кончины князя Лазаря (1389-1406) управляла Сербией супруга его - Милица (в монашестве Евгения), с двумя своими сыновьями, Стефаном и Влеком, которые тоже благодетельствовали русской обители. Проявили также особое внимание к русской обители владевшие в 1370 годах в юго-восточной части сербского царства, в период уделов, царица Евдокия и ее сыновья - деспот Иоанн Драгаш и Костадин.

Итак, сербские цари в этот период времени были исключительными благодетелями русской Афонской обители и поддерживали ее почти до окончательного освобождения России от монгольского ига.

В последней четверти XV века Византия была окончательно разгромлена; принявшие же русскую обитель под свое покровительство, сербские властители, теснимые турками, вынуждены были сами, как изгнанники из отечества, спасать свою жизнь странствием по чужим землям. Тогда угро-влахийские воеводы поддерживали обитель до того времени, пока Россия в конце XV века, стряхнув с себя окончательно татарское иго, снова обратила внимание на свою Афонскую обитель и приняла ее под свое могущественное покровительство.

Отношения России с Афоном начали оживляться, и число путешествовавших на Афон русских людей постепенно увеличивалось. Так, в начале этого века видим странствующим по святой горе Троицко-Сергиевой лавры иеродиакона Зосиму (1420 г.) и Савву, игумена тверского, сложившего для этого с себя бремя настоятельства. По следам их устремился туда же старец Митрофан Бывальцев, которого преподобный Иосиф Волоколамский называет великим. В то же время на Афоне занимается списыванием славянских рукописей Иона, игумен угрешский. В том же веке посетил Афонскую гору преподобный Нил Сорский в сопровождении ученика своего, преподобного Иннокентия (боярина и родича князей Хворостининых). А потом мы видим даже участие русских святогорцев в судьбах отечественной церкви в XVI-XVII столетиях. Когда началась в юго-западной России тяжкая борьба между Православием и иезуитами, окончившаяся злочестивой унией, русские святогорские иноки при этом стояли в первых рядах защитников Православия. С новым появлением русских на Афоне и поселении их в своем монастыре возобновились и связи их с Россией и ее правителями, которые и продолжились около двух столетий.

К великому князю Иоанну III Васильевичу (1462-1505) приходили игумен Паисий и три старца русского Пантелеимонова монастыря за милостыней, и великий князь милостыню дал.

Около 1509 года сербская деспотисса инокиня Ангелина, вдова деспота Стефана, при просьбе о своей нужде убедительно просила великого князя Василия Иоанновича и за русский Афонский монастырь, говоря, что «иные монастыри имеют своих ктиторов: некоторые иверского царя, а другие волошского воеводу, монастырь же святого Пантелеимона другого ктитора не имеет, который бы его жаловал, кроме твоего царствия». Великий князь (1505-1533) благосклонно принял это прошение, и с тех пор взял русский Афонский монастырь святого Пантелеимона под особое свое покровительство.

В 1509 году дана была монастырю жалованная царская грамота, заключавшая в себе дозволение ему посылать от себя в Россию старцев за милостыней в известные сроки (через 4 года).

В самый первый год венчания на царство Иоанна IV Васильевича мы встречаем окружное послание всероссийского митрополита Макария о милостыне старцам русского святогорского Пантелеимонова монастыря от 1 августа 1547 года.

В 1550 году прибыли в Москву старцы из Пантелеимонова монастыря: иеромонахи Иаков и Мартирий, которые принесли царю от своего игумена Павла поминки и грамоту. Игумен Павел со всей братией монастыря просил царя, чтобы он смиловался, призрел свой монастырь, «который имеет на себе много долга, святое же царство твое далеко, а мы здесь в турецких руках, многие от них насилия терпим, и помощника у нас нет».

Последовавшее вскоре за этим запустение обители показало ясно, что игумен Павел писал правду о бедственном положении своей обители.

В 1551 году к константинопольскому патриарху Дионисию отправлен был Обрюта Михаилов Греков. Царь писал патриарху: «Ты бы велел его у себя учить грамоте греческой и языку: а если тебе у себя его научить нельзя, то отошли его на святую гору Афонскую, в наш монастырь святого Пантелеимона». Из этого открывается, что руский Афонский монастырь был по временам школой для приготовления толмачей посольского приказа.

Четыре года спустя, в 1554 году, прибыл в Москву старец Евфимий Пантелеимонова монастыря, от игумена Геннадия и всей братии, за милостыней, причем просил царя Ивана Васильевича, чтобы прежнюю жалованную грамоту царя Василия Иоанновича переписали на его царское имя. Государь исполнил эту просьбу, известив о том и настоятеля обители.

В 1561 году в русском Пантелеимоновом монастыре были: игумен, 15 священников, 7 диаконов, и всей братии 170 человек. Церквей внутри и кругом монастыря было 15, житие киновийное (общежительное). Но через 13 лет после сего монастырь оказался совсем пустым.

Но запустение русской обители продолжалось недолго. В 1591 году уже видим в Москве архимандрита сего монастыря Неофита и строителя Иоакима, которые приехали к царю Феодору Иоанновичу за милостыней. Царь и патриарх приняли самое живое участие в жизнедеятельности своей русской обители.

Благодаря отеческому попечению царя и патриарха и щедрости русских людей, русская Афонская обитель мало-помалу устроилась; но со смертью доброго царя Феодора Иоанновича (1598) наступило кратковременное и бурное царствование Бориса Годунова (1598-1605), и затем - смутное время, всколебавшее весь старый строй русской земли. В это время связи России с Афоном, как официальные, так и частные, прервались, и русская Афонская обитель, только что восставшая от своего упадка, будучи снова предоставлена своим собственным средствам в тот момент, когда она особенно нуждалась в прочной и деятельной поддержке своих соотечественников, вошла в долги и снова стала клониться к запустению или упадку.

С окончанием междуцарствия и с восшествием на престол царя Михаила Феодоровича приезжал в Москву архимандрит Пантелеимонова монастыря Макарий и привез с собою к царю грамоту от вселенского патриарха Кирилла, в которой он описывает бедственное положение русского Афонского монастыря.

Кроме царского жалованья на исправление монастыря грамота царя Феодора Иоанновича переписана на имя царя и великаго князя Михаила Феодоровича и отца его - патриарха Филарета - в 1626 году.

В 1636 году приехали в Москву за милостыней русского Афонского Пантелеимонова монастыря игумен Иоанне с монахами и привезли с собой жалованную царскую и патриаршую грамоты 1626 года, о дозволении им приезжать в Россию за милостыне через каждые 4 года.

В царствование Алексея Михайловича (1645-1676) продолжалась связь русского Афонского монастыря с Россией по прежней жалованной царской грамоте.

В 1709 году был на Афоне иеромонах Черниговского Борисоглебского монастыря Ипполит Вишенский, который в своем описании монастырей Афонских говорит, что в монастыре есть глава святого Пантелеимона, и подвизаются русские монахи, а не греки. Под монастырем - 23 скита.

В 3-м Уставе (1394 г.) Пантелеимонов монастырь значится пятым в порядке иерархии афонских обителей. Однако после краткого периода расцвета монастырь беднеет и попадает в долги. Тогда он и лишается ряда своих владений. К середине XVIII века врата Русика закрылись. Как пишет Григорович-Барский, при первом своем посещении Святой Горы он застал в монастыре всего четырех монахов - двух русских и двух болгар, а во второй раз (в 1744 году) - ни одного русского инока. Так монастырь вновь попал в руки греков. В 1735 году монастырь был объявлен греческим.

Греческая братия решила переселиться поближе к морю, где в 1677 году епископ Иериссонский Христофор выстроил небольшой храм, освященный в честь Вознесения Господня. Там и был построен, с помощью правителей балканских и придунайских княжеств, нынешний Пантелеимонов монастырь. Переселение в прибрежный монастырек совершилось около 1770 года.

Греки нашли постоянных благотворителей своей обители в лице молдавских и валахских господарей, которые в этот период обыкновенно назначались Портой из константинопольских фанариотов. Благотворение Русику господарей сих продолжалось до греческого восстания 1821 года. Особо щедрые пожертвования сделали в первой четверти прошлого века господарь Молдо-Валахии Скарлат Каллимах (именно на его средства был возведен соборный храм).

А оставленной обителью, в конце того же столетия, завладел один святогорский пастух, находя, что долина, прилегающая к монастырю, и, окружающие леса, составляют весьма удобное пастбище для его стада козлов.

Таким образом, можно выделить следующие периоды истории Русского Пантелеимонова монастыря: 1) от утверждения и водворения русской иноческой общины на Афоне в начале одиннадцатого века до принятия обители под особое покровительство сербского царства в 1347 году - период славяно-русский; 2) от 1347 до 1497 года, до возобновления сношений и связей с царством Русским - период сербский; 3) от 1497 по 1735 год, до оставления обители русскими иноками (по причинам политическим), - период чисто русский; 4) от 1735 по 1803 год, до основания «нового Русика» на новом, нынешнем, месте, - период чисто греческий. В первом периоде братство Русской обители на Афоне было славяно-русское, во втором - сербское, в третьем - чисто русское, в четвертом - греческое, затем - русско-славяно-греческое.

Перешедшие из старого нагорного Русика в малый прибрежный монастырек греческие иноки оставались там недолго; ибо свободная штатная жизнь, которой, по овладении русским монастырем, заменили они древнее русское общежитие, не могла благоприятствовать устройству чего-либо прочного и на новом месте.

В 1803 г. Афонский протат, обратив внимание на бедственное положение монастыря и притом имея в виду свои племенные интересы, вошел к святейшему патриарху Константинопольскому Каллинику с представлением исключить имя русской обители из числа святогорских монастырей, принадлежащие же Русику земли продать другим греческим Афонским монастырям и, за уплатой остающихся на обители долгов, остальную сумму обратить на общественные нужды Афонских монастырей. Но патриарх Каллиник решительно отверг своекорыстное представление Афонского протата, выразив в синодальном собрании мнение, что неприлично и неполитично было бы упразднить русскую Афонскую обитель в такое время, когда Россия, своими последними войнами с Турцией, приобрела столь большое влияние на судьбу восточных христиан, и не только решительно отверг мнение протата, но и предписал ему неотложно озаботиться поиском опытного старца духовной жизни, которому бы можно было немедленно поручить восстановление русской общежительной обители. Данная им грамота (1803 г.) об учреждении в новой русской Афонской обители общежития (киновии) останется навсегда памятником его пастырской мудрости и благочестия.

Принявши волю святейшего к исполнению, протат избрал и представил на утверждение патриарха престарелого Савву, иеромонаха Ксенофского скита, с таким мнением, что только этот старец в силах осуществить мысль и волю его святейшества. Патриарх благословил выбор протата, и старец Савва тогда же назначен был строителем русского монастыря.

Не имея никаких видов на стороннюю помощь, старец предался глубокой скорби и не знал, что предпринять. Тогда сам святой Пантелеимон принял участие в деле этого построения и явил чудодейственную помощь новому игумену Русика - Савве - к возобновлению его монастыря.

Незадолго пред тем заболел великий драгоман Порты, князь Скарлат Каллимах. Болезнь его усилилась и, несмотря на все медицинские пособия, нисколько не уменьшалась, но возрастала более и более и, наконец, была признана неизлечимой. Больной находился уже при последних минутах жизни... В эти-то, скорбные для семейства и всех знавших князя минуты, посетил умирающего старец Савва. Семейство князя, убедившись в недействительности земных лекарств и зная от врачей о неизбежной кончине князя, стало просить старца помолиться св. целителю Пантелеимону за угасающую жизнь дорогого им больного. Маститый старец с любовью согласился исполнить их желание. Но при этом требовал и от них собственной горячей молитвы к св. страстотерпцу. Все выразили искреннее согласие на это требование и свою веру в чудодейственную силу св. Пантелеимона, причем и сам болящий князь объявил торжественно, что если только святой великомученик исцелит его от смертоносного недуга, то он даст обет быть ктитором возникающей во имя сего угодника Божия обители на Афоне. Тогда старец приступил к совершению молебствия святому Пантелеимону с водоосвящением... И пламенна была молитва всех присутствующих к великому угоднику! По окончании молебна старец Савва окропил болящего святою водою и, вместо врачевства, дал ему выпить отвар афонских трав со святою водою. На другой день князь Скарлат был уже совершенно здоров. Тогда, в чувстве сердечной признательности, Скарлат Каллимах дал слово старцу Савве - быть ктитором возникающего из развалин русского монастыря и впоследствии свято выполнил это слово, особенно, когда, волей султана, занял место господаря Валахии. Кроме щедрых даяний Скарлата Каллимахи и собранных самим старцем Саввой денег, были употреблены на сооружение нового монастыря 200 000 пиастров, полученные от продажи молдавского монастыря Домны и др. В 1814 году обитель имела уже соборный храм, келии и прочие здания. Небольшой кружок братии стеснился около добродетельного строителя, и светлая будущность уже озаряла их сердца сладкими надеждами, как испытующий перст Божий отяготел снова над русским монастырем, только что возникавшим из векового запустения. В 1821 г. князь Скарлат Каллимах, занимая владетельный престол Валахии, подпал подозрениям Порты, почему был вызван в Константинополь и убит турками. И старец Савва того же года 14 апреля скончался на Пасхе, на 103 году от роду. Следствия этого печального события были чрезвычайно тяжелы для русского монастыря. Тогдашние бранные смуты имели негативное влияние на судьбы святой горы, а особенно на судьбы Русина, при скорбных его обстоятельствах. Русский монастырь потерял надежду на пособия человеческие; недоконченные его постройки требовали значительных сумм; продовольствие не пополнялось, и монастырь, занимая деньги к поддержанию своего существования, пока было еще можно, у людей, более внимательных к нуждам бедствующих, с уплатой огромных процентов, вошел в большие долги. Страдающие иноки были вынуждены, перемалывая боб, печь из него хлеб и тем удовлетворять существенным требованиям жизни. В это время вся святая гора по случаю греческого восстания была занята турецкими войсками. Наравне с прочими русский монастырь был расхищен; его земли были отобраны, и некоторые из старцев, решившиеся лучше умереть без выхода там, где дали свои иноческие обеты, жестоко были биты и мучимы тяжкими работами. А иные тогда разошлись, кто куда мог.

Еще при жизни своей старец игумен Савва предызбрал себе преемника, иеромонаха Герасима (родом болгарина), который тотчас же по смерти старца Саввы и принял на себя заботы и попечение об осиротевшей обители. Но вскоре начавшееся тогда греческое восстание заставило и его, в числе других святогорцев, удалиться в безопасное место. Он с монахами, забрав с собой необходимые вещи и документы обители, отправился в Морею, и там скитались они целых 9 лет. Когда же, по окончании политических смут, восстановлен был мир на Востоке и рассеявшиеся иноки святой горы стали собираться в свои опустевшие обители, возвратился и о. Герасим с монахами и драгоценностями обители. Но восстановление монастыря и устройство всего по-прежнему было делом весьма трудным, т.к. он не имел никаких средств. Видя это и желая спасти монастырь от участи старого Русика, греческие иноки, по совету старца Венедикта, решили призвать к себе в сожительство русских, которые тотчас по восстановлении мира, в 1830 г., начали стекаться на Афон.

Монастырь не получил своих прежних имений назад, так как они отошли другим монастырям за долги; Протат даже хотел исключить обитель из списка монастырей, но такое решение было отклонено Вселенским Патриархом Константином I.

Первое водворение русских в новом нынешнем Русике случилось в 1835 г., с появлением на святой горе иеромонаха о. Аникиты (князя Шихматова-Ширинского), который по просьбе греков поселился в новом, нынешнем, Русике. Тогда же заложил он храм в честь русского чудотворца, святителя Митрофана Воронежского. Однако недолго пришлось оставаться о. Аниките в Русике: здешнее правительство, полагая, что русский князь будет иметь сильное влияние на ход святогорских дел и на распоряжения Протата, имело виды на его удаление оттуда. Отец Аникита удалился в Пророко-Ильинский скит, но вскоре же был назначен русским правительством в Афины, для занятия должности настоятеля при посольской церкви, где и скончался в 1837 году.

Выход о. Аникиты из Русика много повредил ему и сделал сильный переворот в судьбах обители. Монастырь, придя тотчас в крайне бедственное состояние, начал продавать и закладывать свои земли и прочее имущество и вошел в новые и тяжкие долги, не имея надежды к уплате процентов. Такое критическое и весьма тяжелое положение заставило греческих иноков горько раскаиваться в удалении о. Аникиты и других русских, и они душевно желали опять видеть у себя русских, зная по опыту, что без них монастырю невозможно поправиться и существовать. И вот в 1839 г. они пригласили к себе русского старца и духовника иеросхимонаха Павла, вытесненного из Пророко-Ильинского скита случившимися там смутами, который, после настойчивых просьб и перешел, наконец, в Русик с немногими русскими монахами и тотчас пожертвовал значительную сумму, что очень много помогло монастырю в бедственном его положении. Через 8 месяцев, по переселении в Русик, о. Павел скончался. Тогда и греческие старцы Русика, провидя новые экономические затруднения для обители, вынуждены были пригласить новых русских, и особенно искали мужа, который мог бы и духовно назидать русское братство, и вместе заботиться о пользе всего монастыря. Выбор их пал на русского монаха Иоанникия, жившего тогда в пустынной келии близ Ставроникитского монастыря. Старые монахи Русика отправились к нему и стали убедительно просить перейти на жительство в монастырь. Уступая горячим мольбам братства и убеждениям всеми уважаемого духовника, русского иеросхимонаха Арсения, жившего тоже в пустынной келии, о. Иоанникий после долгих колебаний наконец согласился и перешел с несколькими своими братиями в Русик в октябре 1840 года. Спустя немного времени он принял великий ангельский образ (схиму) с именем Иеронима, был рукоположен в иеромонаха и стал духовником русской братии и главным руководителем ее во всех отношениях.

Быстро с тех пор, при помощи Божией, возобновлялся русский монастырь; по мере умножения в нем русского братства, само участие России в положении его становилось живее и ощутительнее, и, наконец, в 1841 г. была изъявлена ему и Высочайшая милость в дозволении милостинного сбора в России, чем ощутительно поддержалось благосостояние монастыря, значительно пополнены его недостатки и возникли в нем новые храмы: святителя Митрофана (заложенный о. Аникитой), Покрова Пресвятой Богородицы и другие здания, как внутри, так и вне обители. С тех пор мало-помалу стали покрываться и огромные долги монастыря.

Особенно благотворно было для Русика и путешествие по России иеромонаха о. Арсения со святыней в 1863-1867 гг., когда обильным потоком изливалась целебная благодать от нее в разных местах нашего православного отечества, которые были освящены сей святыней. С того времени Русик особенно заметно стал приходить в цветущее состояние, братство все более и более умножалось, постепенно возводились новые капитальные постройки, была окончена, наконец, уплата остававшихся на обители от старых лет огромных долгов, запущенные участки земли с постройками (метохи, или дачи) приведены в такое же, как и обитель, цветущее состояние, возобновлен отчасти старый Русик и, наконец, устраивается от русского Пантелеимонова монастыря Ново-Афонская Симоно-Кананитская обитель на Кавказе.

C поселением русских в Русике много приходилось испытывать им преград со стороны недоброжелателей и всевозможных козней от невидимых врагов; бывали скорби почти невыносимые, например, во время двух последних войн с Турцией и особенно при двукратном преследовании русских эллинским элементом; но молитвами святого Пантелеимона и заступлением Богоматери прекратились эти дни, и многоскорбное безвыходное положение обращал Господь в благополучный радостный исход.

Монастырь пользовался покровительством русской императорской фамилии и во второй половице XIX века весьма разросся и расстроился. Первым русским игуменом стал в 1875 году архимандрит Макарий (Сушкин), и Русик стал действительно русским монастырем. К концу прошлого века только в Пантелеимоновом монастыре жило более 1000 монахов (справедливости ради следует сказать, что среди них были и греки, и южные славяне); множество русских жило и в других монастырях, скитах и келиях Святой Горы.

Русский монастырь многократно страдал от пожаров, наиболее известные случаи: в 1307, когда монастырь был сожжен каталонскими пиратами, и в 1968 году.

Значительный рост количества насельников из России вызывал трения и конфликты; русские насельники желали официального признания российской юрисдикции за монастырем, а также иными русскими поселениями на Афоне. В начале XX века Российский Святейший Синод и правительство рассматривали и сам монастырь, и всех русских насельников на Афоне как находящихся также и в их юрисдикции (наряду с оттоманским подданством), но эта практика была запрещена Уставом Святой Горы, принятым в 1924 году. Хотя после второй мировой войны Московский Патриархат РПЦ числил Пантелеимонов монастырь среди своих обителей, к тому не было никаких оснований. В конце 1980-х насельникам монастыря Вселенской Патриархией было указано на недопустимость возношения имени Московского Патриарха на общественном богослужении.

К 1959 году русский монастырь пришел в полный упадок, в нем осталось всего 50 монахов, самому молодому из которых было 54 года. Фактически единственным видом помощи насельникам Афона были посылки, отправлявшиеся через Московскую Патриархию.

В 1972 году Афон посетил Патриарх Московский и всея Руси Пимен. И это было первое посещение Афона Московским Патриархом.

В 1974 году на Афон прибыл монах из России, впоследствии ставший настоятелем Пантелеимонова монастыря и являющийся им до настоящего времени.

В 1975 году монастырь посетила делегация Русской Православной Церкви во главе с архиепископом Ростовским и Новочеркасским Владимиром. С этого времени поездки делегаций Русской Церкви стали регулярными.

В 1970-е - 80-е годы численность русских монахов в монастыре колебалась от 13 до 27 человек, но уже ко времени визита на Афон Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II в 1992 году братии в монастыре насчитывалось 40 человек. К 2002 году численность монастырской братии достигла 50 человек. Были отремонтированы несколько корпусов и все храмы.

В 1996 и 2000 годах мощи святого великомученика Пантелеимона побывали в России и на Украине.