Границы прихода Тихвинской старообрядческой общины при ее регистрации в 1909 году были объявлены от районов Калужских и Серпуховских ворот, до Даниловской слободы и окрестностей Донского монастыря. Как следует полагать, старообрядцы проживавшие в этой местности были прихожанами и моленной-предшественницы Тихвинского храма. Поэтому, говоря о ранней истории прихода мы будем рассматривать историю старообрядчества этого района Москвы.
Местность, описанная выше, в которой возникла и осуществляла свою деятельность Тихвинская старообрядческая община, в отличие от районов Рогожки, Таганки и Преображенки, никогда не отличалась заметной численностью старообрядческого населения. Например, согласно клировым ведомостям местных православных церквей господствующего вероисповедания, в их приходах в первой половине XIX столетия числилось всего по 2-3 старообрядческих двора. Небольшое исключение представлял храм Воскресения в Даниловской слободе, где согласно ведомостям за 1835 год насчитывалось 15 дворов старообрядцев, приемлющих священство (48 мужчин и 51 женщина)1 ЦИАМ, ф. 203, оп. 744, д. 1977;. Однако в приход данного храма, помимо самой Даниловской слободы, входила и деревня Нижние Котлы, где старообрядцы испокон веков составляли значительный процент от общего числа жителей и скорее всего большая часть старообрядческих дворов при Воскресенской церкви приходилась именно на нее. Правда в официальных церковных отчетах численность старообрядцев в приходах всегда занижалась и приверженцев Древлего Православия здесь могло быть значительно больше. К тому же, котловские старообрядцы могли быть ориентированы на моленную-предшественницу Тихвинского храма, особенно после появления в 1860-х годах Окружного Послания, когда значительная часть старообрядцев приемлющих священство из ближайших к Котлам селений Коломенское, Новинки, Нагатино и других, включая и известных держателей местных моленных, перешло в стан «неокружников», когда моленная в «Даниловке» оказалась самой ближней из «окружнических». При официальной регистрации прихода в начале XX столетия было также указано, что его деятельность распространяется и на деревню Нижние Котлы.
Старообрядцы в рассматриваемом районе известны уже в самом начале XVIII столетия. В 1710-х годах в приходе церкви Вознесения на Серпуховке упоминаются «раскольники» Назар Носов и Григорий Яхонтов, у которых в 1717 году местным духовенством был замечен, а впоследствии и пойман и приведен в Духовный приказ сын протопопа Аввакума Иван. Сам он в это время жил в соседнем приходе церкви Троицы на Шаболовке, «в доме капитана Якова Тухачевского», где примерно в 1710 году умерла его мать - жена протопопа - и была похоронена на кладбище при этой церкви2 Есипов Г. Раскольничьи дела XVIII столетия, СПб, 1861, сс. 117-120;. Согласно данным, приведенным в журнале «Церковь», еще до возникновения в 1771 году Рогожского кладбища, в этих местах, в местности, за Серпуховскими воротами и Донским монастырем, существовало одно из московских кладбищ старообрядцев - поповцев. Аналогичная информация приводится и в «Очерках поповщины» у П.И.Мельникова-Печерского, где упоминается и часовня (или часовни, т.к. кладбище упоминается не одно, а наряду с аналогичным, располагавшемся за Тверской заставой) на нем и дома, в которых жили беглые священники, уставщики и др.3 «Церковь», 1908, №27, сс. 951-952; Мельников-Печерский П.И. Очерки поповщины. / / Полное собрание сочинений, т. 13, СПб, 1898, с. 336; Аналогичное кладбище с часовней и домами для служителей существовало и в районе Тверских ворот, где в последствии возникла московская Тверская старообрядческая община. Кладбище за Донским монастырем было известно еще в первой половине XVIII века и на нем погребались и старообрядцы, замученные на пытках.
Так в 1743 году сюда было вывезено и погребено тело Полуэкта Никитина, умершего от рук палача4 «Чтения в Императорском Обществе истории и древностей Российских», М., 1870, кн. 2, смесь, с. 16;. По данным «Церкви» это кладбище было переведено сюда в 1740 году из района Красного пруда (вблизи нынешней станция метро «Красносельская»), где прежде существовало общее старообрядческое кладбище для поповцев и беспоповцев, и первоначально располагалось вблизи Коровьей площадки, но «за умалением места», в 1762 году было перенесено по другую сторону Коломенской дороги, где и просуществовало вплоть до возникновения Рогожского5 «Церковь», там же, с. 952;. В 1710 году этого кладбища еще не было и супруга протопопа Аввакума была погребена на обычном городском церковном погосте.
Как уже упоминалось выше, при кладбище существовала старообрядческая часовня, в которой совершались необходимые служения и требы по усопшим и др. Впоследствии такие же часовни возникли и на новом Рогожском кладбище, впоследствии развившиеся в знаменитые храмы. Дальнейшая судьба часовни (или часовен) местного кладбища, сколько здесь существовало место старообрядческого богомоления, неизвестно. Но так или иначе, последующее существование здесь моленной, являвшейся прямой предшественницей храма Тихвинской общины, привязывалось именно к этому месту, память о котором, как о месте прежнего погребения старообрядцев, сохранялась.
Какое-то время на месте бывшего кладбища, моленной не было, так как когда владелец этого участка, купец-старообрядец Петр Кирриллович Мельников, во второй половине XIX столетия открыл моленную, бывшую уже самой непосредственной предшественницей Тихвинского храма, то журнал «Церковь» именует его ее основателем6 Там же, с. 951;. Мельников-Печерский упоминает о существовании в первой половине того столетия в Серпуховской части старообрядческих моленных в домах купцов Дмитрия Широкова, Дмитрия Михайлова и Александра Столокова7 Мельников-Печерский, там же, с. 394 (в сносках);. К какому году относит свои сведения Мельников-Печерский, он не поясняет.
В то же время, по архивным данным за 1826 год упоминаются моленные в Серпуховской части Москвы в домах купцов Семена Столбкова и Дмитрия Широкова8 ЦИАМ, ф. 16, оп. 109, д. 4, л. 150;.
Где точно располагались моленные, на каких улицах и под какими номерами, авторы архивного документа и Мельников-Печерский умалчивают.
Не исключено, что в то время, когда по той, или иной причине не было моленной на месте старого кладбища, богослужебная жизнь местных старообрядцев проходила в вышеупомянутых домах. В каком году была открыта моленная Мельникова, неизвестно.
В 1879 году в Хавской слободе полицией была обнаружена довольно крупная тайная старообрядческая типография. Она принадлежала отставному матросу Якову Иванову, проживавшему в доме Ворженевского. Оборудование типографии состояло из двух ручных станков старой конструкции, один из которых к моменту обыска был разобран, 10 пудов славянского шрифта и прочих типографских принадлежностей. Помимо самого Иванова в типографии работало 9 рабочих. Во дворе дома, в двух принадлежащих Иванову сараях полиция нашла 16 тюков непереплетенного Псалтыря с Месяцесловом, приготовленных для отправки в другое место для последующего переплета и реализации9 Вознесенский А.В., Мангилев, П.И., Починская И.В. Книгоиздательская деятельность старообрядцев (1701-1918), Материалы к словарю, Екатеринбург, 1996, с. 53; ЦИАМ, ф. 16, оп. 110, д. 1596, лл. 86.-86об;. Сколько существовала эта типография до обнаружения ее полицией, какие издания вышли из под ее станков и дальнейшая судьба ее владельца неизвестны.
Впоследствии Мельников, уступая свое владение другому купцу-старообрядцу Василию Михайловичу Михайлову, он при свидетелях поставил условие, чтобы этот храм не уничтожался и в нем всегда совершалось богослужение. Михайлов, а затем после его смерти и его супруга добросовестно соблюдали это обязательство, но после смерти последней в начале 1908 года наследники не посчитали нужным продолжить дело родителей и моленная была закрыта.
В каком году Мельников уступил владение с моленной тоже выяснить пока не удалось, известно только, что он умер в 1890 году и был погребен на Рогожском кладбище10 Гришина З.В., Пушкова В.П., Шемякина О.Д. Персоналия старообрядцев по данным московского некрополя. / / Мир старообрядчества, вып. 2, Москва старообрядческая, - М., 1995, с. 139;. П.К. Мельников был купцом первой гильдии, торговал стеариновыми свечами и мылом, владел стеариновым заводом11 Шемякина О.Д. Из истории купечества Рогожской общины: источники социальной и семейной атрибуции, / / Мир старообрядчества... с. 63;.
Михайловы, также как и Мельников, держали здесь небольшой мыловаренный завод, находившийся в одном владении с их домом. В Центральном Историческом Архиве Москвы сохранился план этого участка.
В хранящихся в Центральном Историческом Архиве Москвы двух описаниях старообрядческих моленных Московского уезда за 1893 и 1898 годы, а местность за Камер-Коллежским валом, где находилась моленная, административно значилась вне городской черты, уже в Московском уезде, эта моленная указана принадлежащей московскому купцу Василию Михайлову. Она находилась на втором этаже жилого дома, имела круглую форму, размер в диаметре 8 аршин и в вышину 6 аршин, с коридором кругом моленной, разгороженным на комнаты. Упоминалось, что прежде она находилась на первом этаже здания. Моленная была указана существующей с давнего времени, без разрешения, и идентифицирована как «неокружническая»12 ЦИАМ, ф. 483, оп. 3, дд. 733, 813;. С последним можно спокойно не согласиться, так как правительственные чиновники имели слабое представление о старообрядческих согласиях и по существу с точностью могли отличить только поповцев от беспоповцев, да и то не всегда. Более тонкие вещи от них всегда ускользали и подобные ошибки являлись чуть ли не нормой. Вся же последующая история Тихвинской моленной и храма свидетельствует как раз об их «окружничестве».
Соответствующее приведенному выше описанию здание, в котором и размещалась моленная, сохранилось до настоящего времени по адресу 2-й Верхне-Михайловский проезд д.4 и в простонародье известно как «голубятня». По старым московским преданиям оно обязано своей формой своему первому владельцу графу А.Г. Орлову-Чесменскому, любившему голубиную забаву и велевшему построить себе дачу в виде огромной голубятни. Дом и на самом деле был построен графом Орловым-Чесменским в конце XVIII века в качестве его загородной дачи. Он прославился в Москве как большой оригинал и любитель верховой езды13 Легенды и мифы Москвы. М., 1997, с. 169;. Впоследствии это здание оказалось во владении старообрядца Мельникова, который и устроил в нем моленную.
С моленной Михайловых было связано одно из важных событий в истории старообрядцев Москвы, да и пожалуй не только ее. 16 октября 1898 года здесь состоялось торжественное вступление на кафедру старообрядческого архиепископа Московского Иоанна Картушина, избранного на эту должность в августе того же года в Нижнем Новгород. Согласно сведениям собранным полицией у разных лиц, служивших или содержавших заведения по соседству, приезд гостей в дом Михайловых наблюдался 15 и 16 октября. Так что это торжественное мероприятие происходило в эти два дня. Свидетели также заметили прибытие утром 16 числа из Москвы поваров и лакеев, которые должны были приготовить торжественный обед и прислуживать на нем. Свидетели сообщили о 40 собравшихся лицах, многие и которых оставались ночевать в доме Михайловых. Полиция заподозрила, что именно здесь состоялось само избрание Картушина московским архиепископом. Согласно данным, которые сообщил полиции сам Василий Михайлов, он принимал у себя дома в гостях новоизбранного архиерея. Последний приехал к нему вечером 15 октября, отслужил всенощную в его домашней моленной, затем переночевал и на утро служил обедню, на которой присутствовали только родные и знакомые Михайловых. После ее окончание все собравшиеся были приглашены на торжественный обед14 ЦИАМ, ф. 483, оп. 3, д. 814, лл. 1-15об.;.
Согласно описания моленной Михайловых, бегло сделанном в своем рапорте московским уездным исправником в ноябре 1898 года во время разбирательства по поводу торжественного вступления в должность Владыки Иоанна Картушина, она находилась в том доме во владении этой купеческой семьи, где она жила только летом (т.н. «летнем» доме) и находилась в верхнем его этаже. Моленная имела вид круглый с куполом и походила на церковь. В восточной части моленной был поставлен иконостас с амвоном и клиросами, в котором кроме местного ряда икон в нижнем ярусе, где должны были располагаться Царские Врата и северная и южная диаконские двери, были поставлены большие иконы, которые в случае необходимости могли быть быстро вынуты, образовав таким образом двери для прохода в соседнюю комнату. В ней стояли шкафы и прочая мебель, убрав которую можно было легко превратить помещение в алтарь15 ЦИАМ, ф. 483, оп. 3, д. 814, лл. 15-15об.;. Скорее всего мебель была принесена, а двери прикрыты большими иконами на время полицейского разбирательства чтобы скрыть от властей факт существования здесь моленной с престолом. В самом деле упоминается, что 16 октября Владыка Иоанн служил здесь обедню.
Когда в 1908 году в храме-моленной, освященном как и последующий храм во имя Тихвинской иконы Божией Матери, прекратилось богослужение, старообрядческая Москва, помнившая об истории этой местности и лежащих здесь костях ревнителей Древлеправославия, немедленно откликнулась на это грустное событие заметкой в журнале «Церковь», в которой отметила мемориальное значение этого храма. Видимо это и послужило толчком к возрождению общины уже в следующем году16 «Церковь», 1908, №27, сс. 951-952;.
Русская Православная Церковь
Николаевский Собор
Авторское право © 2012-2024.
Разработчик: Капитула Ян
