Преподобный Дионисий родился в городе Ржеве и еще в детстве переселился с родителями в Старицу на Волге. Он был ребенком тихим, от игр со сверстниками отказывался, и они его не раз колотили: подумаешь, мол, гордый какой, считает, наверно, что он лучше и умнее других. Но мальчик, наоборот, был кроток и, хотя был необыкновенным, сам себя таким не считал.
Когда он выучился грамоте и достиг совершеннолетия, то родители женили его против его воли.
Он всегда старался соблюдать Божьи заповеди, и вскоре все стали это замечать. И церковное начальство поставило его священником. Он служил в одном из окрестных сел, в 12-ти верстах от города.
Так прошло шесть лет. Как вдруг случилось ужасное: внезапно заболели и один за другим умерли его жена и двое сыновей-малюток. Сильно горевал Дионисий. Но что же делать! Надо жить дальше. Теперь он был одинок и свободен, поэтому пошел в Старицкую обитель и принял монашество.
Как-то раз по церковным делам Дионисий приехал в Москву. Он хотел купить книгу и зашел на базар. Молодой и красивый, монах резко выделялся среди простого и грубоватого люда. И один мужик, стоявший за прилавком, стал оскорблять его. - Тебе тут не место, монашек! - сказал он. - Ступай лучше развлекаться с барышнями, они любят таких красавчиков.
Но Дионисий не возмутился и без всякой злобы отвечал обидчику:
- Ты прав, брат, я действительно такой грешник, как ты думаешь. Видно, Бог тебе открыл, что я плохой человек. Будь я настоящим иноком, то не слонялся бы по торжищу среди мирских людей, а сидел бы у себя в келье. Прости меня грешного, Бога ради.
Люди, стоявшие рядом, изумились и умилились. Здесь, в рыночных рядах, никто не лез за словом в карман, и ругань была обычным делом. И вдруг молодой человек, с лицом, как у Ангела, смиренно терпит оскорбления и соглашается, что получил поделом. Кто-то не выдержал и крикнул мужику-торговцу:
- Экий ты невежа! Стыда у тебя нет!
- Нет, братья, - сказал инок, - это я виноват. Мое дело - келья да монастырь, а я шатаюсь по базару, как бездельник. Этого человека Сам Господь мне послал, чтобы я опомнился и в разум пришел. - Благодарю тебя, брат!
И он поклонился оскорбителю.
Тот сначала стоял, как громом пораженный, а потом попытался попросить прощения, но инок уже скрылся.
Через некоторое время Дионисия сделали настоятелем монастыря.
Скоро после этого в Старицкую обитель под стражей привезли патриарха Иова. Кто же его лишил самого высокого церковного сана? Кто заточил достойного и честного Иова в монастырь, как в тюрьму? Это были враги святой Руси. И сделали они это по приказанию Лжедимитрия. Этот проходимец действительно был лжецом. Он при поддержке врагов вошел в Москву. Он всех обманул, сказав, что якобы является сыном царя Ивана Грозного, который недавно умер, наследником престола. И сам объявил себя государем.
Лжедимитрий велел Дионисию содержать патриарха строго, «в озлоблении скорбном». Иов мешал самозванцу, потому что не признавал его сыном царя. Он называл Лжедимитрия вором и богоотступником, а его помощников - изменниками. В своих грамотах Иов писал, что новый царь - «расстрига (изгнанный из Церкви служитель), известный вор и сын простолюдина». И говорил: «Да будет анафема!». То есть: эти люди должны быть отлучены от Церкви и прокляты. А Лжедимитрий от злобы бесился. Он боялся разоблачения и хотел поскорее избавиться от Иова.
Но святой Дионисий принял изгнанного патриарха с любовью и во всех своих делах спрашивал у него совета. Это очень утешало невинного страдальца.
Лжедимитрий пробыл на царском престоле меньше года. Вскоре возмущенные москвичи его убили, и наступило время, которое называется Смутным. Смута в стране - это как муть в воде, которая раньше была чистой, а теперь грязь поднялась со дна. Повсюду поднялись бунты, крестьянские восстания, а заодно приходилось воевать с чужеземными захватчиками. Потому что польское и литовское войско подступило к Москве. Всюду было разорение, убийство и безобразие.
Случилось как-то преподобному Дионисию возвращаться из Ярославля с одним боярином. Дорога же была тогда опасная, и много проливалось крови честных людей при нападениях разбойников. Поэтому архимандрит Дионисий сговорился со своими спутниками называться Сергиевыми. Имя святого Сергия Радонежского известно тогда было по всей Руси, и ни у одного душегуба не поднялась бы рука на друзей самого Сергия.
- Если, говорил Дионисий, - поедем мы дорогой просто как есть, то нас ограбят воры и, может, даже убьют, а если будем называться именем чудотворца Сергия, то спасемся.
И точно, не раз останавливали их люди со зверскими физиономиями, готовые без раздумий пустить в ход нож или топор.
- Кто такие? - грозно спрашивали они путников. - И куда следуете?
- Мы - Сергиевы, - отвечали те. - И едем в лавру.
И это была правда, они действительно направлялись в лавру, Троице-Сергиев монастырь.
- Ладно, - отвечали лихие люди. - Коли так, то проезжайте.
И проехали они многие опасные места. Недалеко от лавры их встретил Троицкий служитель испросил:
- Кто едет?
Они отвечали:
- Старцы Троице-Сергиева монастыря, едем из монастырских сел.
Но тот, зная всех своих старцев, не поверил и говорит:
- Не Старицкий ли это архимандрит, к которому я послан с грамотами от царя и патриарха?
И вручил Дионисию грамоты, из которых преподобный узнал, что назначен настоятелем Троице-Сергиевой лавры.
Изумился Дионисий, что едва именем Сергия Радонежского спасся он от разбойников, как воля Божия ставит его управлять лаврой, которую основал и прославил сам преподобный Сергий.
И пролил Дионисий обильные и радости слезы.
А лавра только-только отбила осаду вражеского войска. Теперь, получается, Дионисий становился не просто главой лаврских монахов, но заодно и их полководцем, военачальником. Потому что иноки не только молились Богу в русских монастырях, но и в тяжелый час отважно, с оружием в руках, защищали их стены, запираясь внутри, как в крепости.
Страшное было время. Народ страдал от зверства вражеских шаек. Толпы русских людей, нагих, босых, измученных, бежали к Троицкой обители, как к единственной надежной защите. Одни из них были изуродованы огнем, у других вырваны на голове волосы. Множество калек лежало у дорог, израненных, без рук, без ног, в ожогах от раскаленных камней, которыми их пытали.
Вся обитель Святой Троицы наполнилась больными, голодными и умирающими. И в окрестных деревнях было то же самое.
Со слезами умолял святой Дионисий лаврских монахов помогать несчастным. Они же отвечали ему с безнадежной грустью:
- Кто же, отче, в такой беде не опустит рук? Как помочь-то? Разве на такое множество хватит пищи и целебных снадобий?
Но Дионисий, рыдая, говорил:
- Вот в таких-то искушениях и нужно проявлять твердость в вере и любовь к ближнему. Как бы за наше неверие, леность и скупость не наказал нас Господь!
Умилились иноки от его плача и стали спрашивать у него, как же быть. А он продолжал:
- Послушайте меня, братья! Вы видели, что Москва в осаде, а враги по всей земле нашей рассыпались. Сейчас в монастыре людей много, но мало среди них способных сражаться, и те погибают от болезней, голода и ран. Вспомните, друзья, когда мы клялись Господу, обещали Ему в иночестве умереть, умереть, а не жить. Если в таких бедах не будет у нас воинов-защитников, то что будет? Итак, все, что у нас есть в погребах: хлеб ржаной, пшеницу и квас, - все отдадим, братья, раненым, а сами будем есть хлеб овсяный, без кваса, с одной водой, - и не умрем. Мы ведь под защитой Самого Господа и Его чудотворцев. Чего нам бояться? Не погибнет святая обитель.
И вот закипела деятельность. Преподобный Дионисий посылал монахов и монастырских слуг подбирать несчастных по окрестностям, привозить в монастырь и лечить. На деньги из монастырской казны начали строить деревянные дома для больных и бездомных. Нашлись для них и врачи. И монахи всех лечили и кормили, а сами ели только хлеб из овса, и то раз в день. И пили одну воду. И дежурили братья возле больных днем и ночью.
И, по Божьей милости, чудесным образом не заканчивался в монастырских погребах хлеб для голодных и раненых.
Но все равно иноки похоронили многое множество таких людей, которым уже ничем нельзя было помочь. Беды и несчастья продолжались полтора года. И никогда в одну могилу не клали одного, а всегда по нескольку усопших - так их было много. И всех отпевали в церкви, как положено, и хоронили с христианскими почестями.
И все полтора года Москва была в осаде, и все полтора года стоял непрестанно Дионисий на молитве и в церкви Божией, и в келье, и много слез пролил за русский народ.
Он рассылал грамоты по городам с призывом встать на защиту Родины.
«Вспомним, - говорилось там, - истинную православную веру и встанем сообща против предателей и против вечных врагов христианства! Сами видите, какое разорение устроили они в Московском государстве. Если мы обратимся к Богу, и Пречистой Богородице, и всем святым, обещая сотворить подвиг веры, то Милостивый Владыка отвратит от нас праведный Свой гнев и избавит от лютой смерти и порабощения иноверцами».
А когда пришло из Нижнего Новгорода сразиться с врагом войско Минина и Пожарского, святой Дионисий благословил ратных людей на подвиг.
Из лавры посылали войску церковные одежды, украшенные жемчугом, чтобы эти драгоценности можно было продать, а на вырученные деньги купить для воинов пищу и оружие. И с Божьей помощью столица была очищена от врагов.
Дионисий принялся восстанавливать Троицкую лавру. Ее башни и стены после осады были сильно разрушены; уцелевшие от огня кельи стояли без крыш. Многие работники из мирских разбежались.
Но испытания для Дионисия не кончились. Недруги и завистники стали распространять о нем лживые слухи. И заключен был преподобный в Новоспасском монастыре.
Там его морили голодом и томили дымом, и заставляли каждый день совершать по тысяче поклонов. А преподобный сам к этой тысяче добавлял еще тысячу.
По праздникам его водили, а иногда возили верхом на старой кляче, к митрополиту на смирение. Здесь в оковах он стоял на открытом дворе в летний зной с утра до вечерней службы. И даже чаши воды не давали ему. А грубые и злобные невежды всячески издевались над ним, даже бросали в него грязью. Но преподобный все принимал со смирением, спокойно, без гнева, только молился за обидчиков Богу.
Чернь, то есть простолюдины, толпами выходила на улицу, когда на худой лошади везли святого старца из обители или в обитель, чтобы над ним потешаться и бросать в него камнями и грязью. Но Дионисий всегда был спокоен и ни к кому не испытывал злых чувств.
Потом его оправдали и отпустили в Троице-Сергиеву лавру. Но еще много раз потерпел он от завистников клевету и даже издевательства. И все перенес. От него же самого никогда не слышали ничего обидного. Если надо было поручить иноку какое-нибудь дело, Дионисий обычно говорил:
- Сделай, если хочешь.
Так что те, кто были ленивы, обычно не выполняли поручение.
Тогда добрый наставник, помолчав немного, говорил:
- Время, брат, исполнить повеление: иди и сделай.
Так, в подвигах и заботах о братии монастыря и обо всей Руси провел оставшиеся дни жизни святой Дионисий. А когда отошел к Господу, то много чудес совершилось у его гроба и по молитвам к нему.
ВОИН ХРИСТОВ
Дионисий был воин Христов,
Как в доспехи, закован в молитву,
Созывал он монахов на битву
Против всех нечестивых врагов.
Остальные же все для него
Были словно родные и братья,
Не жалел он для них ничего,
Как отец, раскрывая объятья.
Он для правды, для бедных людей,
Все бы сделал, последнее отдал,
Был великим, но вовсе не гордым
В этой святости тихой своей.
Был исполнен он внутренних сил,
С благодарностью нес он страданье,
И наградой ему -почитанье
Ото всей необъятной Руси.
Русская Православная Церковь
Николаевский Собор
Авторское право © 2012-2024.
Разработчик: Капитула Ян
